— Она забеременела, и он ее бросил?

— Нет, — со вздохом сказал Стритер. — Он на ней женился.

— Но вскоре развелся! Небось еще и поколотил эту дурочку?

— Хуже. Они все еще женаты. У них трое детей. А гуляя вместе в Бэсси-парке, они держатся за руки.

— Самая дурацкая из всех историй, что я когда-либо слышал. Хуже не придумаешь. Правда… — Элвид бросил проницательный взгляд на Стритера из-под мохнатых бровей. — Правда, только если вы сами не угодили в бессмысленный брак без любви, точно в ледяную глыбу.

— Нет-нет, это совсем не так, — возразил Стритер, удивленный таким поворотом разговора. — Я очень люблю Джанет, а она любит меня. Достаточно вспомнить, с какой необыкновенной стойкостью она переживает рядом со мной эти тяжелые месяцы моей болезни. Если во вселенной и существует то, что зовется гармонией, — нам с Томом повезло со спутницами жизни. Несомненно. И все же…

— Все же? — Элвид взглянул на него с нетерпеливым ожиданием.

Стритер вдруг понял, что впивается ногтями себе в ладони. Но вместо того чтобы расслабить руки, он надавил еще сильнее. Настолько сильно, что почувствовал, как побежала кровь.

— И все же гаденыш украл ее у меня! — Это терзало его долгие годы, и он с удовольствием выкрикнул наболевшее.

— Конечно, украл. А вожделенные желания просто так не пропадают, хотим мы этого или нет. Согласны со мной, мистер Стритер?

Стритер не ответил. Он тяжело дышал, словно пробежал ярдов пятьдесят или только что выбрался из уличной потасовки. На его прежде бледных щеках заалели маленькие пятнышки.

— Это все? — поинтересовался Элвид тоном участливого пастыря.

— Нет.

— Выкладывайте до конца. Проткните же наконец свой гнойник.

— Он — миллионер. Не должен был им стать, но стал. В конце восьмидесятых — вскоре после наводнения, которое едва не смыло этот город начисто, — он решил создать мусорный завод. Правда, обозвал его «Предприятие по удалению и переработке отходов города Дерри» — так, понимаете ли, благозвучнее.

— Гигиеничнее.

— Он пришел ко мне за ссудой, и хотя в банке проект всем показался неубедительным, я все же протолкнул его. И знаете зачем, Элвид?

— Разумеется! Вы же его друг!

— Вторая попытка.

— Потому что вы хотели, чтобы он прогорел и разорился.

— Именно. Он вбухал все свои сбережения в четыре мусоровоза и заложил дом, чтобы приобрести кусок земли неподалеку от железнодорожной ветки. Под свалку. Наподобие гангстеров из Нью-Джерси, которые так отмывали свои наркодоходы, а заодно и закапывали трупы. Я счел это безумием и просто не мог дождаться одобрения ссуды. А он до сих пор по-братски благодарен мне за помощь. Не устает всем рассказывать, как я, рискуя должностью, горой встал на его защиту. «Дэйв подставил мне плечо, как в старших классах», — говорит он. А знаете, как потом местные дети обозвали эту свалку?

— Нет. И как же?

— Гора-Помойка! Она выросла до невероятных размеров! Не удивлюсь, если в ней радиоактивные отходы! Хоть она покрыта дерном, везде знаки «ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА», а под зеленой травкой крысы наверняка уже построили себе Манхэттен! Кстати, крысы и сами небось радиоактивные!

Он замолчал, понимая, что монолог звучал нелепо, но это его не слишком волновало. Элвид был безумен, и вдруг — вот ужас! — Стритер тоже превратился в безумца! По крайней мере когда речь зашла о его старом приятеле. Да еще…

In cancer veritas,[65]подумал Стритер.

— Давайте-ка подытожим. — Элвид принялся подсчитывать, загибая пальцы, которые были вовсе не длинными, а коротенькими, пухлыми и выглядели безобидно, как и он сам. — Том выигрывал внешне даже в детстве. О таких атлетических данных, как у него, вы могли только мечтать. Девушка, сидевшая у вас в машине, скромно поджав хорошенькие ножки, вдруг неожиданно раздвинула их для Тома. Он на ней взял да и женился. Они все еще любят друг друга. И с детишками, полагаю, у них все в порядке?

— Здоровые красивые дети! — будто с досадой воскликнул Стритер. — Одна выходит замуж, другой учится в колледже, третий заканчивает школу! К тому же он еще и капитан футбольной команды! Яблоко от чертовой яблони!

— Да-да. И — как венец всему — он еще и богат, а вам приходится влачить существование, имея какие-то там тысяч шестьдесят в год.

— Он получил ссуду, а я — премию, — пробубнил Стритер. — За прозорливость, так сказать.

— А вы, разумеется, рассчитывали на повышение.

— Откуда вы знаете?

— Это сейчас я бизнесмен, а когда-то просто сидел на зарплате. А в «свободное плавание» я отправился, когда меня уволили. И это оказалось лучшим, что со мной произошло. Я знаю, как это бывает. Что-нибудь еще? Пользуйтесь возможностью облегчить душу.

— Он пьет «элитное» пиво «Споттед хен»! — воскликнул Стритер. — В Дерри никто больше не пьет эту претенциозную дрянь! Только он — Том Гудхью, Мусорный Король!

— Он ездит на спортивной машине? — вкрадчиво, шелковистым тоном поинтересовался Элвид.

— Нет. Если бы на спортивной, я бы не преминул сказать Джанет, что налицо признаки начала климактерического периода. У него чертов «рейнджровер».

— Думаю, имеется кое-что еще, — заметил Элвид. — Если я не ошибся, снимите с души и этот камень.

— У него нет рака. — Стритер произнес это почти шепотом. — Ему, как и мне, пятьдесят один, но он, мать его, здоров… как конь.

— И вы тоже, — сказал Элвид.

— Что?!

— Готово, мистер Стритер. Я могу называть вас Дэйв, раз уж я по крайней мере на какое-то время вылечил вас от рака?

— Вы глубоко безумны, — ответил Стритер, но в его голосе слышалось чуть ли не восхищение.

— Нет, сэр. У меня нет отклонений, как у прямой линии. И, обратите внимание, я сказал на какое-то время. Наши переговоры сейчас на стадии «попробуйте — и вам понравится». Она продлится примерно неделю или дней десять. Настаиваю, чтобы вы сходили к врачу. Думаю, он отметит значительные перемены к лучшему. Однако это ненадолго. Если только…

— Если только — что?

По-приятельски улыбаясь, Элвид подался вперед. Его, казалось бы, безобидный рот был вновь полон зубов (и больших).

— Я обычно бываю здесь примерно в одно и то же время, — сказал он.

— На закате?

— Верно. Многие меня просто не замечают — смотрят сквозь меня и будто бы меня не видят. Но вы ведь увидите, да?

— Разумеется, да, если мне станет лучше, — ответил Стритер.

— И принесете мне кое-что.

Элвид еще шире улыбнулся, и Стритер увидел нечто жуткое: слишком многочисленные зубы были не просто чрезмерно большими — они были острыми.