спальню, осознавая сколько женщин там побывало. Шафран даже радовался в глубине души взрыву. Все обновили. Он хотел привести ее туда, где не будет место прошлому.

Когда он дарил ей подарок на день рождения у него уже был сделан выбор. И он столько раз хотел поговорить с ней. Спросить, решится ли она стать его женой. Ему было все равно, что скажет народ. Именно она подходила для этой роли как никто другой. И даже на это плевать. Подходит или не подходит. Его сердце сделало выбор.

Он вдохнул, ощущая еще остатки ее запаха в комнате, сжал челюсть. А затем положил к ее вещам дневник Норвеса. Ему рассказали, что она интересовалась им. Пусть будет у нее. Он снова достал его, еще раз пролистал старые страницы, задержался на последней. Еще раз прочитал. И закрыл дневник, надежно упаковав в ее вещи.

Затем король обошел покои своей любимой и закрыл за собой дверь, забрав засохшие бело-розовые махровые гвоздики.

Бело-розовые гвоздики: «Я навечно буду твоим»

30 Глава. Север нашел свой дом

Первое, что я сделала, когда проснулась это разозлилась. Я осознала, что лежу на кровати в своей квартире. Сколько раз я скучала по своей спальне, мечтая тут оказаться. А сейчас… уже нет.

Я посмотрела на свой потолок, разрисованный цветами. Бело-розовой махровой гвоздикой.

Какая ирония и боль!

Я захотела разреветься.

— Вы уже встали? То есть ты встала. Лоуренс говорил, что ты не хочешь, чтоб к тебе на «вы» обращались, — прощебетала подошедшая ко мне девушка.

Это была Латифа. Одетая в футболку и брюки! Брюки и Латифа! Этот факт меня ошарашил сильнее чем тот, что она у меня дома. Но разум возобладал.

— А что ты тут делаешь?

— Я переехала сюда, вроде как. Пока ухаживаю за тобой.

— Я уже поправилась. Сколько часов я спала? Когда меня успели перевести?

— Вы спали неделю.

— Неделю?! — заорала я, чем сильно напугала Латифу, она сделала пару шагов назад от моей кровати. — Какого вообще?!…

— Ваша подруга сказала, что вы смешали какие-то два вещества и последствия были необратимы. Поэтому вы отдыхали. Зато все ваши раны затянулись. Рейни заглядывает регулярно сюда. Они с Эндари снова вернулись в Лерон на время, решив, что слишком много Кароса им было.

— Меня Лоуренс сюда принес, да? — глухо спросила я.

— Да. Он много ругал его величество за ваше состояние.

— Не его ума дело!

— Он переживает за вас, по-моему, у вас потрясающий брат.

— Ой, ну иди скажи ему об этом.

Латифа резко замолчала и грустно посмотрела на меня. Зря наорала на нее. Она ни в чем не виновата. Ей тоже сильно досталось.

— Прости меня, — тихо сказала я.

— Все в порядке.

Она присела на край кровати, и я обняла ее.

— Я… — мой голос дрожал.

— Я знаю.

— Откуда…

— Он на вас так смотрел, когда провожал вашего брата и вас на руках у него… Я уверена, что вы так же на него смотрите.

— Он — король.

— Я знаю. Но вы же говорили, что вы — сами хозяйка своей жизни и глупые правила…

— Я могу только за свою жизнь говорить… только своей распоряжаться. А тут не только моя жизнь участвует.

— Он передал вам это.

Латифа достала дневник моего предка. Я равнодушно взяла его, провела ладонью по выцветшей коже и отложила на тумбу. Лучше отдам его Лоуренсу. Не хочу читать, мне сложно… и…

Руки нашли украшение на шее. Синий камень блестел, а сердце быстро забилось. Я не могу его снять. Не хочу. Пусть хотя бы кулон останется. На память от него.

Латифа понимающе кивнула.

Я еще отоспалась один день, а затем ворвалась в квартиру брата. Мы разгромили его кухню, вернее я. Я сломала его кровать, пока мы дрались. А когда успокоившиеся сидели на ковре и пили виски, он спросил:

— Любишь?

— Придурок!

— Он сам тебя отпустил.

— А что ему оставалось делать против тебя?

— Отговорки, — махнул он рукой. — Хотя, возможно, он понял, что тебе нужна свободная жизнь. Кем бы ему приходилась? Или никем, задержалась бы на условленные полгода по договору… Зачем оттягивать неизбежное и причинять боль? Может он тоже любит и поэтому отпустил?

— Ты…

— Я знаю, держи заешь.

Он протянул мне шоколад, когда я выпила до дна. Я забрала резким движение кусок и принялась гневно жевать.

Спустя пару дней мы с Рейни договорились встретиться в баре «Тигры в клетке». Нитта дала мне длительный отпуск аж на месяц, в который я не знала, чем себя занять. Я все равно проторчала весь день в Гильдии. Сначала в тренировочном зале выпускала пар, затем читала отчеты из Кароса, чтоб узнать, чем все закончилось.

Я переоделась в раздевалке после душа, сняла тренировочный костюм и надела бордовую мини-юбку и черную водолазку перед выходом.

«Тигры в клетке». Здесь все так же. Играет музыка, неоновое освещение такое знакомое, но такое далекое теперь. Даниэль с улыбкой смешал мне коктейль «Буйную вишню», я сделала глоток, отмечая идеальность вкуса и то, что теперь мне его не хотелось. Хотя я так скучала по этому вкусу…

Рейни опаздывала, я написала ей сообщение, спрашивая, где она. Но она не ответила нормально, прислала лишь смайлик с улыбкой. Ну и что это значит?

— Говорят, тут лучшие коктейли. Что посоветуешь?

Гость опустился рядом со мной на стул, а мое сердце пропустило несколько ударов, пока я смотрела в светло-зеленые глаза. Шафран мне улыбнулся, протянул руку к моей. Я медленно моргала, наблюдая за его движением, а затем… Затем я выплеснула ему коктейль в лицо.

Шафран

Он прибыл в столицу Нуринии, Лерон, днем. Подошел к дому Николетт, размышляя, что он ей скажет. Вообще, на месте ли она? Рейни дала ему адрес.

Он поднялся на лифте, осматривая современные стены. Вот тут она, значит, живет. Увидел железную дверь, позвонил в звонок. Никто не открыл. Он дернул ручку. Открыто. Странно.

Шафран прошел в ее квартиру. В нос ударил запах. Ее запах. Части его сердца.

Небольшая кухня-гостиная, дверь в спальню и… летящий в него кинжал. Он увернулся.

— Я же сказал, что путь к ней лежит через меня, — сказал Лоурен, сидя на двери ванной.

— Мне плевать. Как ты узнал вообще?

— Нитта передала, что ты пересек границу. Куда ты еще мог пойти? Вариантов немного.

— Я люблю твою сестру.

— Неужели?

Лоуренс налетел на короля, не церемонясь. Сбил его на пол и хотел уже сломать челюсть, но Шафран был тоже сильным. Он заблокировал его удары, перевернулся и уже был сверху.

— Успокойся.