Теперь Анатолий всерьез задумался.

– В таком случае у них есть кто-то, умеющий делать верные умозаключения на основе самых ничтожных фактов.

Джейн, подумал Жан-Пьер, и в этот момент он всем сердцем ненавидел ее.

– У Эллиса Талера имеются особые приметы? – спросил Анатолий.

Жан-Пьером владело одно желание: упасть в обморок, лишиться чувств, – но он опасался, что его снова примутся избивать.

– Есть, – ответил доктор с самым жалким видом. – Крупный шрам на спине, формой напоминающий крест.

– Тогда это все-таки он, – почти прошептал Анатолий.

– Кто же?

– Джон Майкл Рейли. Тридцать четыре года. Родился в Нью-Йорке. Старший сын строительного подрядчика. Не завершил курса обучения в калифорнийском университете Беркли. Позже дослужился до звания капитана морской пехоты США. Агент ЦРУ с 1972 года. Семейное положение: разведен. Имеет ребенка. Однако местонахождение его бывшей семьи держат в строгом секрете. – Он сделал жест рукой, словно желал отмахнуться от излишних сейчас подробностей. – Не сомневаюсь, это он предвидел мою атаку на Дарг сегодня. Он очень умен и опасен. Если бы мне дали возможность выбирать для себя всего одну цель среди всех агентов западных империалистических разведок, я бы предпочел схватить именно его. За последние несколько лет он нанес нам непоправимый урон по меньшей мере в трех случаях. В прошлом году в Париже уничтожил сеть нашей агентуры, для создания которой нам понадобилось семь или восемь лет кропотливой работы. Годом ранее он выявил человека, внедренного нами в секретную службу США еще в 1965 году, а тот мог однажды подобраться вплотную к самому президенту и убить его. А теперь мы столкнулись с ним здесь.

Жан-Пьер, стоя на коленях, обхватив руками избитое тело, понуро опустил голову и в отчаянии закрыл глаза. Он понял, что все это время плавал слишком мелко, ни о чем толком не знал и позволил слепо втянуть себя в противостояние с подлинными гроссмейстерами этой безжалостной игры. Он ощущал себя беззащитным и нагим ребенком, оказавшимся в логове львов.

А ведь он еще и имел наивность питать самые амбициозные надежды, строить грандиозные планы. Работая в одиночку, он стремился нанести афганскому Сопротивлению такой удар, чтобы оно уже не сумело от него оправиться. Он должен был изменить весь ход истории в этой части планеты. И тем самым отомстить самодовольным правителям Запада – обмануть и привести в замешательство истеблишмент, предавший и убивший его отца. Но его ожидал не триумф, а самое горькое поражение. Победу отняли у него в самый последний момент. Эллис лишил его заслуженной славы победителя.

Голос Анатолия доносился до него смутным бормотанием откуда-то издали.

– Теперь мы можем быть уверены, что он добился от мятежников того, чего хотел. Детали нам не известны, но общая картина вырисовывается достаточно четко: договор об объединении всех лидеров бандитских группировок в обмен на американское оружие. Такого рода соглашение затянет нашу борьбу с Сопротивлением еще на многие годы. Нам необходимо пресечь их совместные действия еще до того, как они к ним приступят.

Жан-Пьер открыл глаза и осмелился посмотреть на него.

– Но как?

– Нужно поймать этого человека до его возвращения в Соединенные Штаты. Сделать так, чтобы там никто не узнал, что ему удалось добиться договора об объединении. Тогда мятежники не получат оружия, и вся его схема рухнет, не начав работать.

Жан-Пьер слушал его увлеченно, превозмогая боль, почти не чувствуя ее. Неужели у него все еще будет шанс свершить свое возмездие?

– Его захват почти компенсирует нам неудачу с Масудом, – продолжал Анатолий, наполняя душу Жан-Пьера новой надеждой. – Мы не только нейтрализуем одного из наиболее опасных агентов империализма. Только подумай: взять в плен живьем видного сотрудника ЦРУ здесь, в Афганистане… Уже три года американская пропагандистская машина твердит на весь мир, что афганские бандиты – это борцы за свободу, ведущие героическую схватку, как Давид с Голиафом, против всей мощи Советского Союза. А мы добудем доказательство, подтверждение того, о чем говорили все это время. Убедим всех, что Масуд и прочие лидеры мятежников – всего лишь лакеи американского империализма. Мы устроим над Эллисом публичный суд…

– Но западные газетчики станут все отрицать, – вставил реплику Жан-Пьер. – Капиталистическая пресса…

– Никого не волнует реакция Запада. Нам необходимо произвести нужное впечатление на неприсоединившиеся страны, на тех, кто все еще колеблется в выборе между двумя сторонами, а особенно – на мусульманские державы.

Да, существовала возможность обернуть поражение триумфом, осознал Жан-Пьер, и заслуга может быть все еще приписана ему лично, потому что именно он указал русским на проникновение агента ЦРУ в долину Пяти Львов.

– А теперь скажи мне, – обратился к нему Анатолий, – где Эллис вероятнее всего находится нынешней ночью?

– Он перемещается по окрестностям вместе с Масудом, – ответил Жан-Пьер.

Поймать Эллиса! Легче сказать, чем сделать! У Жан-Пьера ушел целый год, чтобы установить местонахождение Масуда.

– Но я не вижу причин, зачем ему по-прежнему держаться вместе с Масудом, – сказал Анатолий. – Где он вообще базировался? Где жил?

– Он поселился у одной семьи в Банде. Но лишь для вида. На самом деле он у них появлялся редко.

– И все же это место, с которого нам следует начать.

Он прав, подумал Жан-Пьер. Если даже Эллиса в Банде сейчас нет, кто-то из местных жителей может знать, куда он отправился… Например, Джейн. Если Анатолий отправится в Банду на поиски Эллиса, он может обнаружить там и Джейн тоже. Жан-Пьер уже почти не чувствовал боли, стоило ему осознать очевидную новую возможность мести истеблишменту, захвата Эллиса, укравшего у него победу, а заодно возврата себе Джейн с дочерью.

– Ты возьмешь меня с собой в Банду? – спросил он.

Анатолий задумался.

– Думаю, что да. Ты хорошо знаешь кишлак и его обитателей. Будет полезно иметь тебя при себе.

Жан-Пьер с трудом поднялся на ноги, заскрежетав зубами от вспышки боли в паху.

– Когда мы летим туда?

– Немедленно, – ответил Анатолий.

Эллис спешил, чтобы успеть к поезду, и им овладела паника, хотя он смутно понимал, что всего лишь видит сон. Сначала он никак не мог припарковать машину, причем это была «Хонда», принадлежавшая Джилл. Затем метался в поисках билетной кассы. Решив, что сядет в поезд без билета, он начал пробиваться сквозь невероятно плотную толпу под высокими сводами вокзала Гранд Сентрал. В этот момент он осознал, что ему подобный сон уже снился прежде. Причем несколько раз. В последний – совсем недавно. Он неизменно опаздывал к отходу поезда. Пробуждение всегда вызывало в нем ощущение, что он упустил счастье всей своей жизни, утратил навсегда, и сейчас пришел в ужас при мысли, что отчаяние вернется. Поэтому он принялся протискиваться через толпу с утроенной энергией, не брезгуя прибегать к силе, и наконец прорвался к воротам на платформу. Здесь он всегда прежде останавливался, наблюдая, как пропадает из виду последний вагон, но сегодня поезд все еще находился на станции. Эллис промчался по платформе и вскочил на подножку, как только состав тронулся с места.