Оказавшись наверху, солдат без особого интереса посмотрел на груду постельного белья, затем оглядел крыши соседних домов, но тут же снова сосредоточил внимание на том, что находилось у него буквально под ногами. Матрац Фары лежал ближе всего к нему, а место, где скрывалась Шанталь, находилось сразу за ним. Он на всякий случай ткнул ложе Фары носком сапога.

А потом внезапно повернулся и спустился по лестнице.

Эллис вновь обрел способность дышать. Он бросил взгляд на совершенно побелевшее от страха лицо Джейн.

– Обещал же тебе, что все будет в порядке, – сказал он.

Но она продолжала крупно дрожать.

Эллис опять принялся наблюдать за мечетью. Ему была видна лишь часть ее внутреннего двора. Обитателей кишлака посадили на землю рядами, но между рядами порой кто-то двигался туда и обратно. Он старался понять, что там происходит. Их по очереди допрашивают о Масуде и о его возможном местонахождении сейчас? Было только три человека среди заложников, которые могли что-то знать об этом, трое партизан из Банды, не скрывшихся в горах и не ушедших с Масудом вчера: Шахазай Гуль, человек со шрамом, Алишан Карим, брат муллы, и Шер Кадор, пастух при козьем стаде. Шахазай и Алишан оба разменяли пятый десяток. Им легче было бы разыграть из себя запуганных, ни о чем не ведающих пожилых людей. Но Шеру Кадору исполнилось только четырнадцать. Хотя все трое наверняка заявили, что ничего не знают о Масуде. К счастью, здесь не оказалось Мохаммеда, поскольку русские едва ли поверили бы на слово в его неосведомленность. Свое оружие партизаны умело попрятали в местах, куда враги не догадались даже заглянуть – под крышами отхожих мест, в листве шелковичных деревьев или в глубоких ямах, вырытых на берегу реки.

– Посмотри, кто здесь! – сказала Джейн с тревогой. – Обрати внимание на мужчину, стоящего перед входом в мечеть!

– Ты имеешь в виду русского офицера в фуражке с высокой тульей?

– Да. Я знаю, кто это. Видела его прежде. Он встречался с Жан-Пьером в каменной придорожной хижине. Тот самый Анатолий.

– Его связник, – прошептал Эллис.

Он стал пристальнее всматриваться в черты лица этого человека. Даже на значительном удалении можно было разглядеть в них приметы представителя азиатской расы. Что он из себя представляет? Он отваживался один проникать на территорию неприятеля для свиданий с Жан-Пьером. Значит, в храбрости ему не откажешь. Но сегодня им явно владела ярость, потому что именно он привел русских в Дарг, где их поджидала засада. Он стремился как можно скорее нанести ответный удар, снова перехватить инициативу…

Размышления Эллиса внезапно оборвало появление из мечети еще одной фигуры – бородатого мужчины в белой рубашке с открытым воротником и в темных брюках, скроенных в западном стиле.

– Боже всемогущий! – сказал Эллис. – Да это же Жан-Пьер собственной персоной!

У Джейн при этом вырвалось невольное восклицание, выражавшее страх и удивление.

– Что же, черт побери, все-таки происходит? – пробормотал Эллис.

– А я-то рассчитывала никогда больше не увидеть его, – произнесла Джейн, заставив Эллиса вскинуть на себя взгляд.

Он прочитал на ее лице странное выражение. Не сразу, но он понял, что оно отражает чувство вины и одновременно сожаление.

Эллис снова вернулся к наблюдению за кишлаком. Жан-Пьер разговаривал с русским офицером, активно жестикулируя и указывая вверх на склоны гор.

– Он очень странно держится, – заметила Джейн. – Думаю, он сам пострадал.

– Твой муж указывает Анатолию в нашу сторону? – спросил Эллис.

– Ему неизвестно о существовании этого укрытия. О нем никому не известно. Они могут видеть нас оттуда?

– Нет.

– Но ведь мы их видим, – с сомнением сказала Джейн.

– Только потому, что они стоят во весь рост на равнине. А мы лежим, притаившись под спальным мешком, полностью сливающимся с камнями холма. Он не сможет разглядеть нас, не зная точно, в какое именно место нужно смотреть.

– Стало быть, он указывает на пещеры?

– Вероятно.

– Советует русским проверить их.

– Да.

– Но ведь это ужасно! Как только он может… – Ее голос затих, но после паузы она продолжала: – Впрочем, разумеется, именно чем-то подобным он занимается с тех самых пор, как впервые попал сюда. Предает афганцев, выслуживаясь перед русскими.

Эллис заметил, как Анатолий начал что-то говорить в переносную рацию. Минутой позже один из круживших в воздухе «Ми-24» прогрохотал прямо над головами Эллиса и Джейн, чтобы приземлиться где-то у вершины холма, став для них невидимым.

Жан-Пьер и Анатолий шли теперь прочь от мечети. Жан-Пьер явно прихрамывал.

– Да, похоже, он действительно ранен, – сказал Эллис.

– Хотела бы я знать, как он получил ранение.

Эллис догадывался, что Жан-Пьера попросту жестоко избили, но предпочел промолчать. Он все еще не мог разобраться, какие мысли одолевали Джейн. Она видела своего мужа в сопровождении офицера КГБ – полковника КГБ, как заключил Эллис, разглядев мундир. А сама лежала в импровизированной постели с другим мужчиной. Неужели она могла испытывать при этом чувство вины? Могла ли стыдиться самой себя? Считать неверной женой? Или же ни о чем не сожалела? Ненавидела она Жан-Пьера или всего-навсего переживала глубокое разочарование в нем? Любила ли она его, и если да, то что теперь осталось от прежней любви?

– Что ты сейчас чувствуешь при виде него? – прямо спросил он.

Она смерила Эллиса долгим и жестким взглядом. На мгновение ему показалось, что он рассердил ее, но на самом деле Джейн отнеслась к его вопросу крайне серьезно. Наконец она ответила:

– Мне очень грустно.

И отвернулась, чтобы снова наблюдать за происходящим в кишлаке.

Жан-Пьер и Анатолий направлялись к дому Джейн, где на крыше лежала спрятанная от всех Шанталь.

– Мне кажется, они разыскивают в первую очередь меня, – сказала Джейн.

Выражение тревоги и страха на ее лице стало еще более отчетливым, пока она следила за двумя мужчинами внизу. Эллис с трудом верил, что русские нагрянули сюда на нескольких вертолетах с крупной воинской группировкой только лишь для поисков Джейн, но свои мысли снова предпочел не озвучивать.

Жан-Пьер и Анатолий пересекли двор дома лавочника и вошли внутрь.

– Только не надо плакать, малышка моя, – прошептала Джейн.

Поистине выглядело чудом, как долго ребенок продолжал спать, подумал Эллис. Хотя представлялось вполне возможным, что девочка вовсе уже не спала и плакала во весь голос, но ее плач тонул в шуме вертолетов. Солдаты тоже могли не расслышать ее криков, поскольку в то время прямо над ними кружились «вертушки». Но вот более чуткое ухо отца могло различить звуки, которые не привлекли внимания равнодушных ко всему чужаков. Вероятно…