Он был так рад, что успел на поезд, что почувствовал почти экстаз, словно от наркотика. Он расположился в купе первого класса, и ему ничуть не казалось странным лежать здесь в спальном мешке вместе с Джейн. За окном над долиной Пяти Львов блеснули первые лучи рассвета.

Переход от сна к пробуждению получился естественным и почти незаметным. Поезд постепенно растворился в воздухе, а остались спальный мешок, долина, Джейн и чувство огромной, пьянящей радости. В какой-то момент очень короткой для них ночи они застегнули мешок на молнию и лежали теперь, так тесно прижавшись друг к другу, что едва смогли бы пошевелиться. Она обдавала его шею своим теплым дыханием, а ее ставшие такими полными груди уперлись ему в ребра. Ее конечности тоже плотно уткнулись в него: бедро и колено, локоть и ступня, но ему это только нравилось. Они всегда спали, крепко обнявшись, вспомнил он. На узкой антикварной кровати в ее парижской квартире спать иначе было бы просто невозможно. Его собственная постель была шире, но даже в ней они спали, невероятным образом сплетая тела буквально в единое целое. Она потом еще жаловалась, что он приставал к ней во сне, хотя у него самого утром не оставалось ни о чем никаких воспоминаний.

Эллис очень давно не проводил всю ночь с женщиной. Постарался восстановить в памяти, с кем это у него случилось в последний раз, и понял, что только с Джейн – девушки, которых он приглашал к себе домой в Вашингтоне, никогда не оставались у него до утра.

Джейн была не только последней, но и вообще единственной, с кем он мог предаваться такому ничем не сдерживаемому, самозабвенному сексу. Припомнив все, чем они занимались прошедшей ночью, он ощутил, как у него снова возникает эрекция. Казалось, с ней он возбуждался постоянно, не ведая усталости. В Париже они порой проводили в постели целые дни напролет, выбираясь из нее лишь для того, чтобы взять немного еды из холодильника или откупорить бутылку вина, и он кончал тогда по пять или шесть раз, а она и вовсе теряла счет своим оргазмам. А ведь он никогда не считал себя сексуальным гигантом. Весь его предшествующий и последующий опыт подтверждал, что он им и не был. Так получалось только с ней. Она высвобождала в нем нечто, остававшееся в плену страха или чувства вины, когда он спал с другими женщинами. Никому больше ничего подобного не удавалось, хотя одна из возлюбленных почти достигла такого же эффекта: вьетнамка, с которой у него случился краткий и обреченный с самого начала роман в 1970 году.

Он ясно сознавал сейчас, что никогда не переставал любить Джейн. За последний год он активно работал, назначал свидания женщинам, навещал Петал или ходил за покупками в супермаркет, но оставался кем-то вроде актера, всего лишь игравшего роль, правдоподобно притворявшегося самим собой, реальным человеком. Но в глубине души все время понимал, что это не так. Он бы всю жизнь оплакивал разлуку с Джейн, не окажись совершенно неожиданно в Афганистане.

Ему открылось только теперь, насколько часто он оказывался слеп, когда возникали важнейшие поворотные моменты в жизни. Он не понимал в 1968 году, что стремится сражаться за свою страну, не почувствовал, насколько не желал жениться на Джилл, а во Вьетнаме так до конца и не осознал свою ненависть к той войне. Затем каждый раз приходило откровение и несказанно изумляло, выворачивая наизнанку само его существование. Впрочем, он считал самообман не всегда таким уж вредным явлением. Без самообмана он, например, едва ли выжил бы на войне. А что пришлось бы сделать, если бы он не попал в Афганистан? Снова прибегнуть к спасительному самообману, уверив себя в полном отсутствии любви к Джейн и желания снова встретиться с ней.

Но обрел ли он ее заново? – задался Эллис вопросом теперь. Она ведь почти ничего не сказала ему. Только произнесла, когда он уже засыпал: «Я люблю тебя, милый. Приятных тебе снов». А он еще подумал, что никогда прежде не слышал ничего более ласкавшего слух.

– Почему ты улыбаешься?

Он открыл глаза и посмотрел на нее.

– Мне казалось, ты все еще спишь.

– Я наблюдала за тобой. Ты выглядел таким счастливым!

– Верное наблюдение.

Он глубоко вдохнул прохладный утренний воздух и приподнялся на локте, чтобы посмотреть на долину. В тусклом свете только что наступавшего дня поля казались почти бесцветными, а небо окрасилось в жемчужно-серые тона. Он только собрался рассказать Джейн, что придало ему столь счастливый вид, когда услышал жужжащий звук, и вскинул голову, чтобы яснее различить его.

– Что такое? – спросила она.

Он приложил палец к ее губам. Мгновением позже она тоже уловила шум, а уже через несколько секунд стало безошибочно ясно: звук издавали двигатели вертолетов. У Эллиса возникло предчувствие неотвратимо приближавшейся опасности.

– О дьявол! – процедил он сквозь зубы.

Летательные аппараты появились прямо у них над головами, внезапно показавшись из-за вершины горы. Три «Лани» в полном вооружении и один огромный «Ми-8», перевозивший солдат.

– Спрячь голову внутрь, – быстро велел он Джейн.

Спальный мешок был коричневым и основательно запыленным, сливаясь с окружавшей поверхностью земли. Пока они оставались внутри, их могли не заметить с воздуха. Партизаны использовали такой же прием, прячась от вертолетов. Только они накрывались одеялами под цвет почвы – теми самыми патту, которые неизменно носили с собой.

Джейн зарылась в глубину спального мешка. У него с одной стороны имелось нечто вроде откидной крышки, похожей на часть почтового конверта, куда обычно вкладывалась подушка, хотя сейчас емкость была пуста. Зато с ее помощью им легко удалось бы спрятать головы. Эллис крепко обнял Джейн и перекатился вместе с ней, заставив мягкую крышку захлопнуться. Теперь они стали практически невидимыми для людей в вертолетах.

Лежать им приходилось на животах, причем он половиной тела навалился на Джейн сверху. Создавалось впечатление, что вертолеты снижаются.

– Они же не собираются приземлиться в кишлаке? – спросила Джейн.

Эллис не сразу ответил:

– Думаю, что как раз собираются…

Джейн тут же попыталась выбраться из мешка и встать на ноги.

– Тогда мне немедленно нужно спуститься…

– Нет! – Эллис ухватил ее за плечи и с силой прижал, чтобы не позволить даже двинуться с места. – Подожди. Нам необходимо проследить за ними какое-то время и понять, что происходит…

– Но Шанталь…

– Подожди!

Она пыталась сопротивляться, но он продолжал крепко держать ее. На крышах домов все еще сонные люди садились, протирая глаза, а потом изумленно разглядывая огромные машины, разрезавшие лопастями воздух у них над головами, напоминая гигантских птиц. Эллис различил дом, где жила Джейн. Заметил Фару, вставшую во весь рост, закутавшись в простынку. Рядом с ней на крошечном матрасике лежала Шанталь, полностью спрятанная под одеялом.

Вертолеты осторожно совершали круги над кишлаком. Да, они намереваются здесь приземлиться, но теперь действуют с опаской после засады в Дарге, подумал Эллис.