Прежде, чем их скоростной катер успел отойти на достаточное, для кажущейся безопасности, расстояние, несколько кораблей эскадры получили удары такой силы, что были видны отлетавшие от их корпусов раскаленные фрагменты. А еще, Головину показалось, что он заметил силуэты пары катеров, которые, какое-то время, мчались параллельными с ними курсами, но потом разошлись в стороны.

– Сэр, как вы переносите нуль-гравитацию? – спросил капитан Лидс.

– Невесомость, что ли?

– Нет, именно нуль-гравитацию.

– Ну, не знаю. Я думал это одно и то же.

– Нам нужно уйти с радаров противника, иначе нас быстро вычислят.

Головин вздохнул и посмотрев на озабоченное лицо Лидса, кивнул.

– Давайте попробуем, если это так необходимо.

– Тогда возьмите вот эту капу.

– Капу? – переспросил Головин, хотя прекрасно понял о чем идет речь. Иногда пассажирам раздавали капы, когда возникала угроза запредельных маневров с перегрузками.

Вскрыв упаковку, он сунул капу в рот, ожидая привкуса дезинфектора, однако ощущения от нее оказались совершенно нейтральными.

В следующее мгновение в тело Головина врезались фиксаторы страхующей оснастки.

– Потише, Эрлоф, потише! Он теряет сознание!

Головин открыл глаза и тут же закрыл их – в боковой иллюминатор бил яркий свет какой-то звезды.

Потом послышалось какое-то невнятное бормотание. По крайней мере, так показалось Головину. Это было и не бодрствование, и не сон. Вероятно виной тому являлась капа, а точнее препарат, которым она была пропитана.

Затем Головин увидел какие-то образы. То ли горы, то ли… Нет, это был огромный куб, который висел на серебристой нити и медленно вращался. А вокруг него летало несколько кубов поменьше.

Головину показалось, что где-то он этот куб уже видел, но тогда это был не куб.

Сильная тряска заставила его окончательно прийти в себя. Освещение в салоне мигало, катер швыряло из стороны в сторону, а за толстым бронестеклом иллюминаторов, полыхали плазменные протуберанцы.

«Это мы уже в атмосфере», – догадался он.

– Это мы уже в атмосфере! – прокричал Лидс.

«Ой, как все тело болит», – пожаловался сам себе Головин, едва попытавшись шевельнуться.

– У вас, сэр, наверное, сейчас все тело болит! Но это временно! После посадки я дам вам специальный препарат!

Головин попытался кивнуть, но едва не вскрикнул от боли.

Он покосился на сопровождавших его бойцов, однако те были в порядке. Двигались, что-то перекладывали в своих сумках.

«Сколько часов мы так болтались?» – спросил себя Головин.

– Если считать в понятных вам величинах, мы болтались четыре часа. Полных четыре часа, пытались сбросить с хвоста разведывательные дроны! – пояснил Лидс.

Головин осторожно вздохнул. Добавить ему было нечего, поскольку он, похоже, снова пребывал в каком-то особом состоянии.

Вскоре, катер выровнялся, Головин стал успокаиваться и мыслить яснее.

Он вспомнил, как оказался в этом тесном салоне, но, все еще, не помнил переход от промыслового судна до большого корабля.

«Как они там без меня?» – подумал он, вспоминая команду «Киндзора» и вздохнул. Неожиданно, катер снова выполнил какой-то безумный пируэт и затрясся от разрядов гравитационных компенсаторов.

Если бы не они, корпус судна от перегрузок, развалился бы на части, а так – обошлось.

Головин снова почувствовал слабость и в глазах его в очередной раз потемнело. Но когда темнота ушла, на экране, через плечо пилота, он увидел изображение машины-хищника, которая рыскала по следу катера, сбиваясь с курса из-за работы системы помех.

– Прибавь, Эрлоф, прибавь! – не удержался прежде спокойный Лидс.

В иллюминаторе промелькнул силуэт еще одного перехватчика и пилот катера запустил маршевые двигатели. Еще минута-другая тошноты и пограничники остались далеко позади.

– Давай на посадку! – скомандовал капитан, который теперь выглядел не так бодро, как в начале путешествия.

– Но, сэр, мы еще не добрались до точки высадки!

– Не важно, в моем справочном файле указан коэффициент развития этой планеты. Похоже, тут освоен каждый клочок, так что нет смысла добираться до какого-то определенного места. Сядем здесь, иначе эти ребята могут нас найти.

– Есть, сэр, – отозвался пилот. – Но под нами сильный туман. Будем садиться по приборам.

– Садись как хочешь, оставаться в воздухе опасно. Я даже представить не мог, что эти аборигены так хорошо оснащены, – неожиданно признался Лидс и заметив на себе взгляд Головина, смущенно улыбнулся.

– Извините, сэр. Так мы называем местное население. Надеюсь это вас не обижает?

– Нет.

– А сами вы как себя называете?

Ответить Головин не успел, включились тормозные дюзы и катер начал замедлять свое падение.

Марк стал смотреть в иллюминатор, надеясь разглядеть хоть что-то, но как и обещал пилот, там все было бело-серым.

В конце торможения, дюзы заработали на полную мощность, но затем их грохот начал стихать. Корпус катера мелко завибрировал, пока наконец, с легким толчком не коснулся поверхности.

Тяговые системы отключились и стало почти тихо, лишь бортовой компьютер, время от времени, полушепотом сообщал какие-то параметры.

– А чего мы сидим? – спросил Головин, прислушиваясь к звукам снаружи.

– Атмосферный анализатор готовит сообщение. Еще пара минут и мы узнаем, какой картридж для фильтра нам потребуется.

Головин прикрыл глаза, начав проваливаться в дрему. Ему следовало отдохнуть, ведь он уже не помнил, когда спал в нормальной постели. Хотя нет – помнил. На борту «Киндзора» в отдельной каюте.

– Сэр, мы можем выходить! – сообщил ему капитан Лидс. И тотчас зажужжал привод дверей, а в салон ворвалась волна холода.

– Ничего себе! – воскликнул Головин, разом приходя в себя и повозившись со страховой оснасткой, отклеился, наконец, от кресла и на полусогнутых ногах пробрался к выходу.

Ступил в неглубокий снег и распрямившись, с удовольствием вдохнул морозный воздух.

Колючие снежинки замолотили по лицу, уши стал пощипывать мороз, но Головину это нравилось.

– Сэр, осторожно, это какие-то сульфаты! Мы должны проверить их состав, они могут быть опасны!

– Это снег, капитан Лидс. Это просто снег! – ответил Головин и сделав несколько разминочных движений, вернулся в салон.

– Что вы сейчас делали, сэр? Что означают эти знаки? – спросил Лидс и Головин заметил, что ответ на этот вопрос волнует всех сопровождающих. Даже пилота, который внимательно смотрел на Головина.

– Эти знаки означают, что здесь очень холодно. Закрывайте двери и летите туда, где тепло. Почему вы сели в этой ледяной пустыне?

– Это временная мера, сэр, – сказал Лидс и дверь автоматически закрылась, лязгнув блокираторами. – Мы подождем еще немного и отправимся по штатному маршруту. Уверяю вас, сэр, там будет значительно теплее.

73

Капитан не обманул, спустя четверть часа катер поднялся и ведомый программой автопилота, понесся над самой землей, чтобы быть незаметным для местных средств контроля.

Головин смотрел в иллюминатор, но пока не находил там ничего занимательного – только