криком: «Мужики, не стреляйте — свои!», совершив бросок, я, наконец-то, оказался на наших позициях, проходивших по третьему осушенному арыку в 40–50 метрах от вражеского опорного пункта, где перевел дух и нашел своего переводчика вместе с начальником ДШМГ подполковником Ивашкевичем В. И. Как оказалось, при десантировании я «потерялся», бросившись в сторону «духов», и вскочил к ним в арык, а остальные десантники — бросились влево от борта, заняв позиции в оставленном мятежниками арыке, поскольку он не был связан ходами сообщения с основным опорным пунктом.

Наиболее ожесточенные бои завязались на позициях 2-й ДШПЗ старшего лейтенанта Сысоева Сергея Анатольевича, располагавшихся в 500 метрах слева наших позиций по обводу указанного бандитского ОП на окраине кишлака Альчин. На его позиции бои даже перерастали в рукопашные схватки и с перерывами продолжались до следующего утра. Отсутствие погибших на этой заставе можно объяснить только необыкновенным чудом — были только раненые. Так, при обстреле «духами» из «безоткатки» позиций 2-й заставы несколько гранат взорвались прямо в ее боевых порядках, вследствие чего 22 десантника были контужены. Другая граната разорвалась прямо в группе «сарбозов» из батальона ХАД, укрывавшихся в одном месте в результате чего погибло 26 человек во главе с командиром роты.

Весьма ожесточенный бой завязался на соседней площадке № 18, находившейся от нас слева в каких-то 100 метрах, который вели десантники 1-й ДШПЗ под командованием майора Ромашкина Алексея Максимовича. В ходе боя погиб старший стрелок ефрейтор Акинин Владимир Иванович. В составе боевой группы замполита заставы старшего лейтенанта Пучкова Бориса Геннадьевича он десантировался прямо перед вышеуказанным замаскированным опорным пунктом противника. Под шквальным огнем противника они рассыпались и далее действовали разрозненно. Володя Акинин в одиночку, вскочив в арык, открыл огонь по находившимся там бандитам, но в «горячке» боя не сумел вовремя развернуть пулемет в узком арыке при появлении «духов» с противоположной стороны и был прошит очередью. Один из бандитов бросил свой автомат и скрылся с пулеметом Володи. Так мы потеряли не только десантника, но пулемет ПК. Также в ходе этого боя ранения получили еще трое десантников. Таким был итог боя по захвату площадок и блокированию противника в кишлаке Альчин.

После моего доклада руководство сразу же направило мне в помощь «вертушками» роту из состава Кундузского оперативного батальона ХАД, которой была поставлена боевая задача по «зачистке» кишлака. После того как «сарбозы» вошли в кишлак, мы постарались обустроиться на нашем КП, присмотрев в каких-то 20 метрах вблизи него небольшой стог соломы, на котором с комфортом и разместились. С удовольствием растянувшись на соломе, мы с Таиром Ур-вым стали что-то обсуждать. И в этот момент «духи», скрытно подошедшие по поросшему кустарником и деревьями арыку, который перпендикулярно примыкал на расстоянии 30–40 метров к нашим позициям, ударили нам с тыла — над нашими головами засвистели пули. Мгновение — и я уже лежал за внешней стороной бровки арыка и вел огонь из автомата по бандитам (вернее, по кустам в арыке, откуда велась стрельба), а в паузе между стрельбой взглядом пытался найти своего переводчика. Таир почему-то ползал по соломе и, не обращая внимания на пыльные «фонтанчики» от пуль возле себя, что-то сосредоточенно искал. Меня охватил страх, что его сейчас «срежет» вражеская очередь и я во весь голос заорал: «Таир, бегом ко мне!», но он не реагировал. Тогда, бросившись к нему и прижав его к земле, я спросил: «Ты что «вошкаешься»? Сейчас нас «завалят»!» На что Таир как-то отстраненно ответил: «Автомат свой ищу, а его нет». Взглянув на лежащий рядом с переводчиком автомат, у меня вырвалось: «А это что?» — и услышал в ответ: «Так это не мой». И тут до меня дошло, что я в суматохе от первых выстрелов противника схватил лежавший рядом с моим автомат своего переводчика. На мой вопрос, почему он не взял мой автомат — Таир только плечами пожал. Настоящий «тормоз»! Договорить мы не успели, мятежники атаковали наши позиции одновременно и с фронта, и с тыла, а в кишлаке, на проческу которого ушла «наша» рота ХАД, завязался ожесточенный бой. Мы отстреливались от бандитов, наседавших на нас с тыла, но периодически приходилось вести огонь и в обратном направлении — «духи» были везде. До сих пор не могу понять, как ни одна пуля не задела нас с Таиром, хотя мы оставались на открытой местности, ибо рядом с нами окопов не было, а в проходившем рядом арыке невозможно было укрыться из-за того, что он простреливался «духами». Нам не оставалось ничего иного, кроме как залечь с внешней стороны его бровки и не давать противнику скрытно подойти по нему вплотную к позиции ДШМГ. Несмотря на усилившийся по нам вражеский огонь, отойти на позиции нашего КП мы не могли, поскольку тогда бандиты смогли бы приблизиться к нашим позициям на 20–30 метров и забросать десантников гранатами. И только когда Валерий Иванович прислал нам на смену четырех десантников с пулеметом ПК для удержания позиции, мы перебрались на основную позицию, где продолжали бой. Вдруг с фронтальной стороны вспыхнула ожесточенная стрельба и «духи» попытались ворваться на наши позиции. Пошли в ход гранаты. Заметив несколько фигур бандитов, я ударил по ним длинной автоматной очередью и они упали (позже там нашли труп одного из них). В это время в трех-четырех метрах от Таира с внешней стороны бровки арыка взорвалась ручная граната РГД-5, но, к счастью, его не задел ни один осколок. Стало совсем «хмуро». И тут, к нашему счастью, из кишлака начала отходить наша рота ХАД, которая ударила в тыл наседавшим на нас душманам и те вынуждены были рассеяться и отойти, а мы смогли перевести дух. Вместе с начальником ДШМГ мы опросили «хадовцев» об их действиях и потерях: у них уже 3 солдата было убито и 11 — ранено. У нас же, помимо погибшего Володи Акинина, было уже четыре десантника ранены. Мы понимали, что следует ожидать новых нападений противника и, воспользовавшись паузой, запросили «борта» для эвакуации убитых и раненных. Отправив их во второй половине дня, стали готовиться к ночи, которая обещала быть весьма «жаркой».

Конечно, у каждого из нас на душе было тревожно: мы занимали оборону в одну линию по глубокому арыку длиной по фронту около 100 метров. При этом очень серьезную угрозу нам создавали опорный пункт с фронта и вышеупомянутый арык в нашем тылу. Поэтому с наступлением сумерек этот арык был перекрыт «сигналками» (сигнальными минами) и тремя минами МОН-50, а на том месте, где мы днем вели бой, десантники оборудовали позицию расчета