– Я чуть не умер… Думал, ты сбежала от меня… ненавидишь… –бессвязно бормотал Десмонд. – Но я не мог поступить иначе, хотел уберечь тебя иво всем соглашался с Джессикой. Я послал Сименса, чтобы он увел тебя из твоейкомнаты…

– Сименса? – с трудом собирала разлетавшиеся мысли Марина.

– Да, да! – Он снова покрыл ее лицо тысячей поцелуев. –Неужели ты думаешь, что я мог причинить тебе вред? Да я бы всю кровь по каплеотдал за тебя! Только ревность… мучила меня! Я не мог поверить, что ты полюбиламеня.

– Я тоже, – изумленно шепнула Марина, с силой обнимая его.

– Только ты, одна ты! – горячечно бормотал он. – Я ужесобрался ехать искать тебя в Брайтоне, в Лондоне, в России! Если бы не Макбет…Я думал, он спятил – бросался на стену под картиной, драл ее когтями и кричалтак, что волосы становились дыбом. И тогда я впервые разглядел, что нарисованона той картине, и подумал… Послал Сименса за работниками с ломами и кирками, асам принялся ощупывать стену – и вдруг ты!

Какая-то пелена затягивала утомленное сознание Марины, длякоторого оказалась непомерно огромной радость внезапного возвращения от смерти– к жизни, от унылой безнадежности – к любви и счастью… И вдруг ее словномолния пронзила: Джессика!

Она рванулась было из рук Десмонда, но он держал ее крепко.

– Там сэр Брайан, Гвендолин! Они мертвы! И Джессика… –воскликнула она.

– Тоже? – прошептал он.

– Ах нет, она жива, только связана. Я обещала спасти ее,поклялась не бросать…

Марина с трудом выговаривала слова, но Десмонд все понялмгновенно:

– Стой здесь. Не сходи с места, чтобы дверь не закрылась.

Она привалилась к стене, а Десмонд ринулся в роковую комнатуи мгновенно выскочил обратно, неся спеленутую Джессику, испускавшую короткиехриплые стоны, очень мало напоминавшие человеческий голос.

Приковылял Сименс и замер, простирая к Марине дрожащие руки:

– Миледи! Какое счастье, миледи! Мы уж и не чаяли видеть васживой!

Повязка съехала набок, и вид у Сименса был самыйразбойничий. Марина только и смогла, что слабо улыбнуться.

Тем временем Десмонд выхватил из-за пояса нож, одним махомразрезал веревки, стягивавшие тело Джессики. Она испустила стон облегчения.

Десмонд стоял над ней, поддерживая Марину, касаясь губами ееволос. Макбет, уже до полного бессилия истомленный суматохою, упал на бок,растянулся во всю длину и слегка высунул язык. Голову кот уронил на туфлюМарины, и та теперь боялась шевельнуть ногой, чтобы не потревожить своегоблагодетеля.

Джессика, на лицо которой постепенно возвращались краскижизни, приподнялась на локтях, устремив на Десмонда обволакивающий взор.

– Дай мне руку, – шепнула она, и Марину передернуло – этобыл голос прежней Джессики, слабой, нежной, покорной.

Десмонд не шелохнулся.

Джессика вскочила, а Марина с коротким криком отшатнулась,словно от вставшей на хвост змеи. Но Джессика на нее даже не взглянула.

– Десмонд, – продолжала она умоляюще, – ты должен позволитьмне все объяснить.

– Не трудись, – разомкнул он наконец губы. – Я довольнослышал твоей лжи!

Джессика вперила в него мрачный взор и, должно быть, прочланечто страшное, потому что быстро, испуганно спросила:

– Что ты сделаешь со мной?

– Ни-че-го, – раздельно ответил Десмонд.

Марина вздрогнула, Сименс издал некий протестующий звук, ноДесмонд повторил:

– Ничего. Ты уйдешь отсюда живая и невредимая. Какая ниесть, ты моя сестра, и я не хочу оскорбить память нашего отца жестокостью,пусть даже и справедливой. Уходи прочь! Скорее! Одно слово – и я позабуду отом, что у меня есть сестра!

Джессика, прихрамывая, бросилась к лестнице, верно, решив неискушать более судьбу. Но все же не выдержала: обернулась и выкрикнула,безобразно кривя рот:

– Будьте прокляты! Прокляты! Пусть буря и ветер гуляют позамку, покуда не повергнут его в прах!

Рука Десмонда рванулась к оружию, и Джессика стремглавринулась по ступенькам. Но не успела сделать и двух шагов, как нога у нееподвернулась. Джессика наступила на подол платья, прянула вперед и кубаремпокатилась вниз. И осталась лежать неподвижно.

Десмонд, еще крепче прижав к себе Марину, не тронулся сместа. Один из лакеев, повинуясь его знаку, сбежал по лестнице, нагнулся – иотпрянул, испуганно вскрикнув:

– Она мертва, милорд!

– Она подавилась своим проклятием, – потрясенно прошепталДесмонд, вздрогнув. В следующую минуту голос его, обращенный к слугам, окреп: –Унесите ее в часовню. И тех несчастных, которых вы нашли за стеной, тоже. Онивсе будут похоронены в семейном склепе. Сэр Брайан ляжет рядом с Урсулой,Гвендолин – с Алистером, Джессика… Это я решу потом. А сейчас настало времяуделить внимание миледи.

Он размашисто зашагал по коридору, подхватив Марину на руки,и она, положив измученную голову на его плечо, успела увидеть на ступенькелестницы туфлю со стоптанным каблучком.

Десмонд шел так стремительно, что через минуту они оказалисьвозле его комнаты. Плечом толкнув дверь, он вошел – и Марина едва не лишиласьчувств от дурманящего запаха дров в пылающем камине, горячего куриного бульона,свежеиспеченного хлеба и лавандовой воды, щедро добавленной в ванну, надкоторой поднимался пар. Она вдруг так ослабела, что подумала: без горничной ейсегодня, пожалуй, не обойтись. Однако Десмонд не позвал горничную, а опустилсяв кресло, усадил Марину на колени и принялся расстегивать ее платье.

Она с изумлением воззрилась на него, и Десмонд кивнул,отвечая на ее невысказанный вопрос:

– Теперь я сам буду тебе прислуживать. Я ведь неплохо умеюраздевать женщин. Я буду тебя купать, кормить… Вообще не выпущу тебя больше изрук. Никогда!

Марина блаженно прикрыла глаза. Дивные ощущения пробуждалисьв ней.

– О Десмонд… мой лорд, мой супруг… – прошептала она, млеяпод его поцелуями. – Умоляю тебя…

– О нет, – пробормотал Десмонд хрипло, соскальзывая на ковери увлекая за собой Марину. – Я готов сделать для тебя что угодно, только неумоляй пощадить тебя!

– Что? – удивилась Марина. – Я умоляла тебя прийти ко мне…