Эволюционная психология — одна из тех дисциплин, которые вызывают к себе двоякое отношение. Вы либо за нее, либо яростно против (включая энергичное размахивание руками и презрительное фырканье за спиной ее представителей). Аналогичным образом мир делится на сторонников нативизма (гены решают все) и сторонников эмпиризма (мозг — чистый лист; все остальное впоследствии определяется окружающей средой, включая культуру). Однако, как оказалось, настоящий мозг намного сложнее, чем подразумевается вышеупомянутыми простыми дихотомиями. Для некоторых признаков — и я рискну утверждать, что смех один из них — эволюционная перспектива является ключевой и помогает объяснить, почему специализированная цепь смеха вообще существует. Для других признаков данный подход — пустая трата времени (как мы отмечали в главе 9, полагать, будто существуют гены или психические органы для приготовления пищи, просто глупо, хотя приготовление пищи характерно для всего человечества как вида).

Различие между фактом и вымыслом в эволюционной психологии более размыто, чем в любой другой дисциплине — проблема, которая усугубляется тем фактом, что большинство ее теорий совершенно не подлежат проверке: вы не можете провести эксперименты, чтобы доказать или опровергнуть их. Некоторые из предложенных теорий — в частности, о генетически определенных механизмах, которые помогают нам выявлять плодовитых матерей, или о том, что утренняя тошнота беременных помогает защитить плод от ядов в продуктах питания, — весьма оригинальны и остроумны. Другие откровенно притянуты за уши. Однажды днем, пребывая в довольно-таки озорном настроении, я сел и написал пародию на эволюционную психологию — просто так, без всякой очевидной цели, кроме как подразнить коллег, которые посвятили этой науке всю свою жизнь. Мне было интересно, как далеко можно зайти в придумывании совершенно произвольных, «одноразовых», непроверяемых эволюционных объяснений для тех аспектов человеческого поведения, которые большинство людей считают «культурными» по происхождению. Результатом стала сатира под названием «Почему джентльмены предпочитают блондинок?» К моему удивлению, когда я подал свое ироничное эссе в медицинский журнал, оно было незамедлительно принято. И, к моему еще большему удивлению, многие из моих коллег не посчитали его забавным; для них это была совершенно правдоподобная аргументация, а вовсе никакой не розыгрыш[124].