Бартон, появившаяся на свет под именем Кларисса Харлоу Бартон на Рождество 1821 г. и названная в честь несчастной героини романа Сэмюэла Ричардсона «Кларисс, или История молодой леди», стала самой выдающейся из них. В серии комиксов DC «Чудо-женщины истории» (Wonder Women of History), которая выходила с 1942 по 1954 г. в составе комиксов о собственно Чудо-женщине, а позже была заменена советами по уходу за внешностью и стратегиями, как поскорее выйти замуж, Кларе Бартон был посвящен второй сюжет (из 71). «Даруя свою милосердную помощь на полях кровавых сражений, не страшась ни голода, ни войны, ни потопа, эта Чудо-женщина жила лишь затем, чтобы спасать жизни других… на сверкающем небосводе американских женщин есть звезда, которая всегда будет гореть ярче всех иных… имя ей – Клара Бартон, "Ангел на поле битвы"»{413}.

Стараясь побороть свою стеснительность, Бартон какое-то время проработала учительницей, а позже устроилась в Патентное ведомство США в Вашингтоне. После Балтиморского бунта 1861 г. – первого эпизода Гражданской войны с человеческими жертвами – Бартон встретила 30 бойцов Массачусетского полка на вокзале, куда они прибыли ранеными, голодными и нищими, и взяла их под свою опеку. Она добывала для них еду, одежду и медикаменты, а собственный дом превратила в распределительный центр. В 1862 г. она получила разрешение работать на линии фронта, ухаживала за ранеными в сражениях при Харперс-Ферри, Энтитеме и Фредериксберге и получила прозвище американской Флоренс Найтингейл. После войны она возглавила Бюро пропавших без вести солдат – организацию, которая помогала отыскивать и опознавать тела бойцов.

По другую сторону Атлантики во время Первой мировой войны появилась еще одна героиня – британская медсестра Эдит Кэвелл, расстрелянная немцами за то, что помогла примерно 200 солдатам союзников бежать из оккупированной Бельгии. Возможно, она также участвовала в сборе данных для британского Разведуправления. Ей приписывается фраза: «Я не могу отступить, пока остаются еще жизни, которые нужно спасти»{414}. Кэвелл стала самой знаменитой жертвой Первой мировой войны в Британии. Военная пропаганда избрала ее на роль мученицы и представила в виде «невинной, бескорыстной, преданной и милой девушки». Но британский премьер-министр Герберт Генри Асквит видел в ней нечто гораздо большее: по его мнению, она являла собой настоящий образец патриотического мужества, поскольку «преподала храбрейшим из нас урок беспримерной отваги»{415}. В последние годы о героизме Кэвелл тоже вспоминают, но, как правило, лишь в формате небольших историй, предназначенных для юных читателей и туристов, которые посещают ключевые для ее биографии места.

Флоренс Найтингейл, Клара Бартон, Эдит Кэвелл были героинями во времена моего детства. В современном пантеоне героических женщин их нет – возможно, именно потому, что профессия медсестры по сей день воспринимается как вспомогательная по отношению к «мужским» обязанностям. Медсестры по-прежнему считаются прислужницами более авторитетных фигур в сфере медицины – исторически этими фигурами почти всегда были мужчины. Эта идея очень ясно выражена в фильме «Знакомство с родителями» (2000), где Гейлорд (Грег) Трахер подвергается всяческим насмешкам со стороны будущего тестя из-за того, что работает медбратом. Медсестры ассоциируются с заботой, и многим кажется, что их задача лишь в том, чтобы обслуживать бытовые нужды пациентов и обеспечивать им эмоциональный комфорт, в то время как врачу или ученому требуются научные познания и высокий уровень компетенции. Британский королевский колледж медсестер в 2020 г. провел исследование и выявил, что весь медсестринский сектор, в котором по-прежнему задействованы по большей части женщины, до сих пор сталкивается с проблемой недооцененности и низкой оплаты.

Вся история сестринского дела демонстрирует, что героизм женщин никогда не превозносился. Напротив, социум всегда был готов их карать и казнить за неподъемно тяжкий эмоциональный труд. Наглядный пример – судьба бессчетного количества повитух, целительниц и знахарок, которых в прошлом обвиняли в колдовстве. Этих женщин, чьи непрофессиональные навыки врачевания были почерпнуты из личного опыта и передаваемой из поколения в поколение (вспомним «бабкины сказки») коллективной мудрости, легко объявляли приспешницами дьявола. В интересах институций – как светских, так и религиозных – было устранение конкурентов в лице тех, кто творил чудеса врачевания при помощи методов, которые у простого обывателя ассоциировались с магией и колдовством. «Инквизиция, – пишет историк культуры Томас Сас, – представляла собой, помимо прочего, первый образец "профессионала", отвергавшего знания и навыки "любителей", а также право "любителя" помогать бедным». Представители официальной медицины, прибегавшие к таким практикам, как кровопускание и лечение пиявками, опиумом и каломелью (слабительным средством с ртутью в составе), делали все возможное, чтобы не позволить женщинам-целительницам получить необходимое образование. Они массово выступали против самонадеянных женщин, которые узурпировали профессию{416}. К концу XIX в. врачи с официальным образованием – мужчины, прошедшие обучение в университете (по программе, которая могла занимать всего несколько месяцев), – окончательно вытеснили народных целителей, повитух и прочих «шарлатанов». В результате женщинам оставалось лишь выполнять подчиненную роль медсестры.

В дни пандемии 2020 г. – в то время, когда о смелости и отваге работников здравоохранения нам напоминали ежедневно, – я читала о героинях днем, а поздно вечером смотрела кино. Мне попались два сериала, которые вдруг вдохнули в меня надежду. Первый, «Госпожа госсекретарь», при всей своей сосредоточенности на политических интригах и домашнем хаосе, также оказался наполнен аллюзиями на мифологию и труды Джозефа Кэмпбелла и Фомы Аквинского. Да, во всем, что касается выхода из глубочайших политических кризисов и преодоления социальных травм, этот сериал показался мне излишне оптимистичным, но в нем я увидела и веру в семью (в самом широком смысле этого слова), и призыв к состраданию и социальной ответственности, и убежденность в том, что нужно выстраивать доверительные отношения даже с теми, кто не входит в круг традиционных союзников. Это подкрепило мою решимость читать и писать дальше – и не столько с научными целями, сколько ради того, чтобы воскресить, почтить и увековечить память реальных и вымышленных женщин прошлого. Второй сериал – это «Ход королевы», действие которого начинается, как и во многих классических произведениях детской литературы, в сиротском приюте: это история девочки, которая находит свое призвание благодаря счастливому стечению обстоятельств и становится «мастером» благодаря собственному гению, а также дружбе и поддержке добрых мужчин и женщин, ставших для нее семьей. Этот сериал доказывает, что всем нам порой нужны сентиментальные истории, а заодно напоминает, что никто не проходит свой путь в одиночку и что нельзя забывать о тех, кто помогал нам на этом пути.

Памятуя об этом, хочу поблагодарить своих кумиров и наставников, без которых эта книга никогда не появилась бы на свет, – по одному на каждое десятилетие моей профессиональной жизни: Теодора Циолковского, Доррит Кон, Джереми Ноулза и Пола Тернера. Боб Уэйл из Liveright сотворил с моей рукописью редакторское чудо, и мой восторг от его правки не выразить словами. Авторы, которым довелось с ним работать, прекрасно поймут степень моей благодарности. Трудами Эми Медейрос, Лорен Аббате и Хейли Брэкен весь производственный процесс прошел гладко и эффективно. А Дорис Спербер, как обычно, позаботилась о том, чтобы ни в одну главу не закрались гремлины форматирования.

Известная фраза Одри Лорд: «Инструменты хозяина никогда не разрушат хозяйский дом» (я уже цитировала ее ранее) вдохновила Элен Сиксу на ее знаменитый призыв к женщинам менять мир с помощью литературы: «Я буду говорить о женской литературе, – заявила она, – о том, что она должна делать». Долгие годы Сиксу не раскрывала рта и не произносила ни слова из страха, что ее примут за чудовище: «Какая из нас, почувствовав в себе странное будоражащее желание (петь, писать, говорить – иначе говоря, производить на свет нечто новое), не сочла себя больной?» Перо было подвластно лишь «великим мужам». Манифест Сиксу созвучен словам Адриенны Рич о безмолвных женщинах прошлого и заявлению Урсулы Ле Гуин о том, как она устала от женского молчания. «Мы вулканы!» – провозгласила она: когда женщины начинают говорить, рождаются «новые горы». Женщинам порой не хватает слов, чтобы заявить о несправедливости и социальных пороках, но героини этой книги создали яркий, выразительный язык, способный обличать тех, кто сеет зло и творит беззаконие.

«Чего хочет женщина?» – этот вопрос Фрейд задал самому себе, но тут же признал, что не смог найти на него ответа, несмотря на то что в течение 30 лет исследовал «женскую душу». Ответить пытались многие, а в 1962 г. Хелен Гёрли Браун заявила, что у нее есть все, о чем она только мечтала: муж-кинопродюсер, две шикарные машины, а также «вилла в средиземноморском стиле на побережье Тихого океана, помощница по хозяйству и прекрасная