– Вы давно здесь работаете?

– Около года.

– В прошлый раз, когда я заходил, за вами неотлучно следовал стажер.

– Ну да, именно так мы и учимся работать.

– И вы тоже?

– Нет, у меня уже был опыт, несколько лет работала официанткой. Потому и взяли. Забавно, что вы спрашиваете.

– Почему же?

– Стажируешь тут, обучаешь весь этот народец. А он здесь никогда не задерживается. Два-три месяца, и все, уходят. Нет у людей уважения ни к тяжелому труду, ни что ты силы кладешь на их обучение.

– Да, вы правы. Мало кто ценит это по достоинству.

– Да мне, если честно, по барабану. Я тут тоже долго не задержусь. Предложили работу в другом месте, я и согласилась. Лучше платят, да еще и бонусы.

– Отлично.

– У меня мать работала здесь, лет десять назад. Она и посоветовала мне сюда обратиться. Зарплата не ахти, даже пониже, чем у других, зато чаевые неплохие, особенно по выходным, когда народ поддает и кошельки у них развязываются. Это слегка воздает за те глупости-пошлости, которые они несут, но если начинают пошаливать, ручки совать – многие тут себя проявляют, – то молоток падает мама не горюй.

– Молодчина, одобряю. А мама здесь долго проработала?

– Нет. В смысле, она-то хотела. Но ее через год уволили.

– Это еще почему?

– Даже не сказали. А потом ее подруга сюда поступила, тоже официанткой. И ее через год тоже попросили. Опять же без объяснения причин.

– Ого. Вот уж действительно странно.

– Ладно, не моя проблема. В общем, надо делать ноги. Если подумать, я здесь уже около года. Если не уйду сама, то могут также попросить.

– Может, со времен вашей мамы руководство изменилось?

– Если бы.

– В смысле?

– Управляющий теперь Билл Пейтон. Был менеджером, еще когда моя мама здесь работала. Он ей не нравился. Всегда так внимательно за всем наблюдал.

– Менеджерам, наверное, за это и платят.

– Наверное. Кухонный персонал, он тоже за все это время не поменялся.

– Откуда вы знаете?

– Потому что это те же люди, что и при маме. Я, когда только начинала работать, назвала ей несколько имен, и все оказались ей знакомые. Насколько мне известно, они здесь с тех самых пор, как открылось это заведение.

– Вы имеете в виду поваров, помощников официантов, прочее другое?

– Ну да.

– Любопытно, что за народ?

– В каком смысле?

– Старые или молодые, мужчины или женщины, местные или приезжие?

– Все мужики. И вряд ли кто-то из них здешний, из Огайо. Честно сказать, даже не знаю, из каких мест они взялись. С нами почти не общаются. А по возрасту где-то на шестом десятке.

– Ух ты. Староваты для посудомоев или младших официантов.

– По виду, так всем довольны. А вообще рутина, достало уже все. Потому и ухожу. Еще и на курсы записалась. Не век же официанткой тусить.

– Что ж, желаю удачи на новом месте.

– Спасибо. Сейчас принесу счет.

Декер оставил ей хорошие чаевые и направился к выходу.

По пути миновал дверь с табличкой «Билл Пейтон, менеджер».

Декер оглянулся на ресторанный зал.

Завсегдатаем этого места он не был. Но все же бывал здесь несколько раз до того, как рухнула его прежняя жизнь. До этой поры он никогда не считал это заведение сколь-либо приметным.

Но теперь то, что он нашел в кабинете у Кац, обретало особую значимость.

– Что поделываешь?

Декер сидел в конференц-зале участка, углубившись в документ, но был вынужден отвлечься.

Вопрос исходил не от Ланкастер, а от Блэйка Нэтти, неожиданно растрепанного и изможденного.

– Да так, болты и гайки детективной работы. Не принимай к сердцу, Нэтти, но вид у тебя дерьмовый.

Нэтти поскреб небритый подбородок, провел рукой по нечесаным волосам и тщетно попытался поправить узел галстука, после чего сдался. Сел напротив Декера и сцепил на груди руки.

– Фрэн меня вышвырнула.

Декер откинулся на спинку стула и неторопливо обдумал услышанное.

– А что такое?

– Узнала.

– Про вас с Салли?

Нэтти кивнул.

– И как?

– Какой-то ублюдок прислал ей по имейлу наши фотки в моей машине.

– Вы могли просто куда-то ехать.

– Мы там… не ехали.

– Во как. Но она должна знать, что случилось с Салли.

– Знает. Но не учитывает. Тут, понимаешь… – Он замолчал, явно нервничая.

– Салли была не первая? – догадался Декер.

– Ну… да. Раньше я тоже, бывало, попадался. Но Фрэн принимала обратно. А вот теперь, наверно, вряд ли.

– Я слышал, что семья Салли приезжала забрать ее останки.

Нэтти кивнул.

– Да. Я тоже хотел пойти на ее похороны. Но счел, что это будет не совсем уместно.

– Да уж, конечно, – Декер ерзнул на стуле. – Мне жаль, Нэтти.

Тот ничего не ответил. Просто сидел, уставясь на столешницу.

– Послушай, Нэтти. Салли последнее время не вела себя, скажем так… странновато?

Нэтти поднял голову.

– Странновато? Что ты имеешь в виду?

– Ну, как будто у нее что-то на уме?

– Гм. У нас же был того, романчик. Конечно, на уме что-то было.

– Я не совсем об этом. Дело в том, что, когда она согласилась мне помочь, я как-то сразу смекнул, что у нее что-то на уме. И речь не о ваших с ней отношениях. Про них я уже понял.

– А что еще могло быть?

– А ты повспоминай. Может, она могла тебе что-то сказать.

Сейчас бы взять и спросить этого горе-ухажера напрямую, но нельзя… Пока нет четкой уверенности в том, кто и в чем мог быть замешан, а выдавать свои подозрения без необходимости рискованно.

Нэтти между тем почесал затылок и, казалось, задумался над этим вопросом.

– Последнее время она была слегка на нервах. Я думал, это потому, что ты нас в тот день зафиксировал вдвоем.

– Эту задачу ты мне сильно облегчил. Подъехал и начал орать, когда она сидела рядом в машине.

Мелькнула мысль, что Нэтти сейчас взбеленится, но этого не произошло. Возможно, смерть Салли Бриммер и то, что его выгнала жена, остужали пыл.

– Я был здесь вожаком, Декер, пока не появился ты. Меня раньше, чем тебя, произвели в детективы и вообще имели на меня виды.