За что люблю бывших военных – всё воспринимают спокойно. Надо так надо. В принципе, даже действительно обрадовались возможности развеяться. Собрались, уехали в «Кистень» или куда там их Костин повез. Еще и меня, гады, оставили, вынудив добираться обратно в берлогу своим ходом.

Сегодня что – день обломов?

Около кабинета начальника Отдела образования сегодня людно: как-никак единственный день приема заявок на внешкольную сдачу экзаменов. Небольшая приемная не вмещала в себя всех желающих, поэтому основная масса народа тусовалась в специально обустроенном холле, заняв удобные лавочки и кресла для ожидающих. Поднявшись на этаж, я занял очередь и попытался отыскать место, чтоб умостить свой зад. Единственное свободное оказалось рядом с каким-то перекутанным не по погоде блондином. Вглядевшись в герб, присвистнул про себя: Ярцевы, весьма известный род: до звания клана, конечно, недотягивают, но было бы желание – легко вошли бы в любой, не на последних ролях. Если я правильно помню рассказы деда, то состояние сделали в начале прошлого века на зерноторговле, а там уже начали заниматься всем подряд. Сейчас в основном специализируются на строительстве, но строят действительно всё: от жилых домов до корпусов заводов-гигантов; считается, что равных им в этом вопросе нет, по крайней мере, в Москве – точно.

Оглянувшись вокруг, понял, что если не хочу торчать на виду и всем мешаться, то стоит все-таки пробраться в зону отчуждения, образованную молодым Ярцевым и его спутником. Самих-то сдающих было немного, человек десять, но квохтающие мамочки, нервничающие отцы, а также редкие телохранители и сопровождающие создавали ощущение толпы с повышенным нервным фоном. Особенно чувствовалось это вблизи расположившейся у единственного небольшого столика семейки: мать несчастного мальчика-ботана каждую минуту то порывалась причесывать и без того зализанные волосенки бедолаги, то принималась судорожно искать что-то в пачке бумаг, которую с мученическим видом держал в руках отец, то начинала рыться у себя в сумочке в поисках чего-то безусловно очень важного в данный момент. За две-три минуты, что я выяснял порядок приема, мадам успела дважды шикнуть на мужа, сделать замечание вставшей неподалеку девушке и слегка нахамить мне. К сожалению, неизвестный герб на их рукавах и браслете и полное отсутствие такового у меня не давал мне возможности ответить этой курице так, как стоило бы, поэтому, ограничившись короткими извинениями, проскользнул в уголок спокойствия, занятый Ярцевым. Достаточно странно было вообще наблюдать его ждущим в очереди, но, несмотря на возмущение запомнившейся мне дамы – «боже упаси от женитьбы на такой!» – прием производился в порядке очереди, а не родовитости. Впрочем, с гербами были практически все, лишь я и еще двое пацанов с родителями не имели сего украшения, поэтому такой порядок в чем-то был оправдан.

– Прошу прощения, можно присесть рядом с вами? – с четко отмеренным поклоном спрашиваю у Ярцева.

Юноша удивленно переглядывается с сопровождающим, затем осторожно кивает:

– Конечно, место свободно.

– Благодарю.

С блаженством устраиваюсь на скамейке. С еще большим удовольствием вытянул бы ноги, гудящие после беготни по этажам, но это будет уже перебор. И так мое поведение нетипично: все равно что рядовой пристроился бы посидеть рядом с полковником. И хотя я вроде не нарушил никаких правил, народ вокруг тихо офигевает от моей наглости: вон как косятся со своих мест.

– Вам удобно? – внезапно спрашивает Ярцев.

– Да, спасибо. – Поерзав, принимаю максимально комфортную позу, позволенную этикетом, и довольно прикрываю глаза.

Парень опять переглядывается со своим стоящим спутником, но, слава богу, оставляет меня в покое.

Сижу, скучаю…

На каждое собеседование тратится минут пять, так что час покоя мне обеспечен.

В негромком ровном гуле голосов отрешенно подвожу промежуточные итоги.

Два года я здесь. Чего добился, что потерял?

Деньги? Тут план выполнен и немного перевыполнен. Миллион сложил уже на счет, чтоб соблазна не было потратить. Небольшая жировая прослойка осталась, с голоду никто не помрет, если не шиковать – примерно на полгода накоплений хватит, учитывая всех зависящих от меня людей.

Опыт? Не скажу, что так уж много набрал, жизнь у меня как-то рвано двигалась. Ровно-ровно – а потом как понесется! И снова затишье. Один год, считай, весь в медитациях провел – источник восстанавливал. Ничего не вижу, ничего не слышу… Зато потом пошел вразнос, стал раскидываться, в результате, наоборот, что-то потерял. Бывает.

Люди? Вот тут, я считаю, мне сказочно везло и везет.

Без компании пилотов жизнь кажется неполноценной. Всего двое уехали, а мой ангар будто вымер. Метелицу, не имея возможности занять чем-то интересным, тоже сдал в аренду Костину. Тот его временно посадил в контору вторым диспетчером. Сам Иван наконец-то определился с учебным заведением – хочет поступать летом в Медакадемию: видать, насмотрелся на мои подвиги и решил научиться не хуже. Хотел сначала его расстроить, что так, как у меня, у него все равно никогда не получится, но потом сам себя осадил: зачем? Ему двадцать лет, свои возможности он представляет, решение не сиюминутное. Пусть учится. Даже слабый источник является сильным подспорьем в лекарском деле, а у парня потенциал неплохой, просто знаний не хватает. Так что Ваня тоже засел за учебники, но не со мной, а вместе со своей девчонкой. Иногда только забегает вечером проконсультироваться по какому-нибудь вопросу, но ненадолго.

Я сам в «Кистень» стараюсь не соваться лишний раз. Костин после продажи трофеев в контроле не нуждается, впрягаться в его работу мне откровенно влом: он товарищ такой – возьмет в оборот, и сам не заметишь, как его проблемы начнешь решать. А иногда, наоборот, на него находит, и я чувствую, что моим обществом Ярослав Владимирович тяготится. Все-таки агентство раньше его было, а теперь вроде развернулся, но пашет на какого-то юнца. Наши с ним взаимоотношения можно описать одной фразой: «Все сложно…» Звучит как статус у десятиклассницы «В Контакте».

В архиве я со всеми сердечно распрощался еще до отъезда пилотов, так что свободного времени в кои-то веки стало больше. Не скрою, было приятно, что многие работники сунули свои визитки с предложением обращаться, если что. Только теперь я вынужден думать – мне эти предложения сделаны как простому обаятельному парню Гене Иванову или как внебрачному сыну Потемкина, на которого я, как оказалось, достаточно сильно похож.

После подсказки старшего Ямина вычислить родственничков не составило труда, разве что с отцовством все не так однозначно. Кандидатов у меня два: наследник Павел Александрович, которому сейчас сорок два, и, как ни странно, – сам князь Александр Павлович. Шестнадцать лет назад ему было чуть больше пятидесяти, так что полностью сбрасывать эту версию нельзя. Маменька на эту тему молчит как партизанка, а попробовал надавить – расплакалась. Чует мое сердце – никакой любовью при моем зачатии не пахло. И это одна из причин, по которым я не горю желанием бросаться в объятия вероятного папочки. Вторая – это как раз само отношение Потемкиных к родне. Теракт на Дворцовой площади сильно проредил старшую ветвь семейства, оставив князя опекуном нескольких несовершеннолетних детей, про которых почему-то до сих пор ничего не слышно. Если речь пойдет о любом клане, то обязательно на слуху окажутся пять-шесть личностей, которые чем-то да блеснули. Кто-то добился успехов на государственной службе, кто-то известен как промышленник, ученый… Их дети периодически попадают в светскую хронику как по хорошим, так и плохим поводам. А вот клан Потемкиных почти везде представлен только старшим князем и его наследником. То есть всех остальных они так подмяли под себя, что те и рыпнуться лишний раз не могут. Сомневаюсь, что, учитывая мое происхождение, с моими интересами вообще хоть как-то считаться будут. Скорее уж наоборот, отберут все, прикрываясь родством, а потом отошлют куда подальше, если не хуже.