Вскоре к нам присоединилось еще два лекаря, а к тому времени, когда небо за окном окрасилось дегтярной чернотой, прибыло еще четверо. Они по очереди вливали энергию в тело мальчишки, сменяя друг друга каждые полчаса, чтобы не истязать свою Искру сильным истощением. К тому времени, когда выдыхался последний, первый успевал уже отдохнуть и восстановиться. И именно благодаря их стараниям молодой аристократ еще не отправился знакомиться с Князем Тьмы.

Закончив с чисткой, я снова взялся за нож, несколько грубовато оттяпав поврежденные части кишечника, а затем схватился за нитку с иголкой. Так, еще в прошлой жизни я слышал, что в этом деле нет ничего сложного. Белое сшивай с белым, красное с красным, желтое с желтым. Про сизое и синее там вроде бы не говорилось, но принцип должен быть тем же. Острие иглы проткнуло разорванную кишку, и тонкая шелковая нить стянула первым стежком два разорванных края. Вроде неплохо получается… только не думаю, что их можно оставить внутри парня.

— Нужно как можно скорее исцелить место разрыва, — сказал я целителям, когда закончил шить. — Нитки придется снять, вряд ли они приживутся.

Коротко кивнув, Владеющие начали работать сразу втроем, чтобы ускорить заживление, и уже через десяток минут я снял швы с толстого кривого рубца. Второй грыжевый пузырь, надувшийся на внутренностях Йеро, я трогать не стал. Как-нибудь придется ему с этим жить, потому что если я возьмусь и за него тоже, то парень стопроцентно не увидит завтрашнего утра.

Теперь настал черед зашивать и сам разрез. С этой задачей я провозился еще некоторое время, пытаясь сделать это быстро, а не ровно. Не знаю даже, будет ли мне благодарен юный Эустан за этот огромный кривой шрам на животе. Но если он захочет мне высказать какие-либо претензии, ему придется для начала выжить.

— Пока что все… — сказал я, чувствуя, как наливается свинцом затекшее от долгой неподвижности тело. — Сегодня уже ничего нельзя сделать.

— С Йеро все будет хорошо? — Тут же требовательно осведомился глава семейства, нависая надо мной.

— Боюсь, что ответа на этот вопрос нет даже у Воргана, ведь борьба за его жизнь только начинается…

С горем пополам убедив всех посторонних свалить к чертям из этой проклятой комнаты, я остался тут только лишь с Йеро, целителями и его отцом. Магистра, который все время кипятил мне воду, пришлось тоже отпустить, поскольку он выложился больше остальных, и смог покинуть помещение только повиснув на плечах сопровождающих.

Сам я рухнул в глубокое кресло, устало прикрыв глаза, но бдительности предпочитал не терять, поскольку меня не покидало ощущение, что я нахожусь среди чужаков.

— Где ты этому научился? — Раздался сбоку от меня усталый женский голос.

Я медленно повернул голову, и увидел мать Йеро, которая совсем не по-аристократически сидела прямо на полу, привалившись спиной к шкафу. Операция истощила ее не меньше, чем меня, и сейчас она, ссутулившись и опустив плечи, выглядела далеко не лучшим образом.

— У меня были хорошие наставники, — попытался отговориться я общей фразой, но мое объяснение ее сосем не удовлетворило.

— Не лги мне, мальчик, — строго ответила она, — я училась в том же Дивинатории, и знаю всех Мэтров и их почерк. Они не могли тебя обучить такому.

— А с чего вы взяли, что я говорю о здешних Мэтрах?

Супруга Нисса виновато стрельнула в мою сторону глазами и опустила голову. Оспорить такой аргумент она попросту не могла, хотя, быть может, в любой другой ситуации и попыталась. Но сейчас она оказалась слишком утомлена, чтобы продолжать расспросы.

— Утром мой сын умрет, — со слепой убежденностью сказала женщина. — Его вздует от гноя, и мы уже не сможем ничего поделать…

— Мы можем попытаться, — вяло возразил я. — Если успеем, то шанс будет.

— Не будет… это лишь продлит его мучения…

— Зачем вы вообще тогда взялись помогать мне, если с самого начала были уверенны в провале? — Изобразил я интонацией легкое раздражение.

— Потому… потому что… — аристократка немного помолчала, собирая разбегающиеся мысли, и пытаясь найти истинное оправдание своей мотивации. — Потому что хочу верить, что у тебя все получится…

— Ну так верьте, — предложил я, пожимая плечами.

— Не могу. Жизнь моего Йеро сейчас в руках малолетнего недоучки, который совмещает изучение целительства с другой стихией. Разве может из этого выйти что-нибудь хорошее?

— Если б вы не были столь зациклены на своей собственной Искре, а уделяли больше времени изучению окружающего мира, то вмешательства малолетнего недоучки бы и не потребовалось.

Я не смог промолчать и высказал-таки свое недовольство, направленное сразу на весь цех местных лекарей и их порочной системы, однако мои слова женщина восприняла на свой счет и обиженно поджала губы.

— Целители должны дежурить над Йеро постоянно, — скомандовал я, меняя тему на более насущную. — Самое худшее все еще ждет нас впереди…

После этой фразы я демонстративно прикрыл глаза, показывая, что не желаю участвовать больше ни в каких разговорах. И мне показалось, что я только лишь успел один раз моргнуть, когда чья-то рука тронула меня за плечо. Подпрыгнув от неожиданности, я вскочил с кресла, на ходу выхватывая саи, и с удивлением отметил, что за окном уже занимается рассвет.

Возле моего сидячего спального места сейчас стояла домина Эстуан, и не сводила испуганного взгляда с угрожающе выставленных штыков моих оружий. Она явно не ожидала, что спящий измотанный ребенок может во мгновение ока обратиться в готового к схватке волчонка, и теперь не могла даже подобрать слов.

— Что ты себе позволяеш-шь?! — Зашипел на меня Нисс, закрывая грудью супругу. — Как ты смеешь обнажать клинки в моем доме и наставлять их на мою жену?!!

— Простите, домин, — подбавил я в голос виноватых ноток. — Мне просто приснился кошмар. Конечно же я не имел намерения вредить вашей семье.

Принеся формальные извинения и упрятав саи, я обернулся к лежащему пластом Йеро. М-да, сразу же становилось понятно, почему меня потревожили. Сейчас парень выглядел бледным, а грудь его часто-часто поднималась и опускалась, раздираемая судорожными короткими вздохами. Я быстро подошел к нему и приложил палец к сонной артерии, отметив, насколько быстро пульсируют ее стенки. Миллионы раз я видел агонию в Преисподней, и будь я проклят, если это сейчас была не она.

— ВСЕХ ЦЕЛИТЕЛЕЙ СЮДА! — Проорал я во всю мощь своих юношеских легких, а сам откинул с живота аристократа наложенные тряпки.

Гнойная вонь тут же ударила в нос, но я даже не скривился, потому что был слишком занят изучением воспаленного шрама на теле парня. Бордовые края, стянутые шелковой нитью, воспалились, стремясь раздвинуть стягивающие рану швы, и нить практически полностью утонула меж бугров вздувшейся плоти.

Шестеро целителей распростерли руки над юношей, а я снова взялся за нож. Точно так же обработав его огненной водой, как и прошлым вечером, я аккуратно подцепил острием пару стежков. Из горла бессознательного аристократа вырвался глухой стон, и один из целителей тут же наложил ладони на лоб Йеро, помогая ему справиться с болью. Остальные лекари еще плотнее обступили постель с больным и принялись активней выжимать свои резервы, лишь бы удержать душу Эстуана и не позволить ей отправиться на постой в адские вертепы.