переехала в Италию и в 1536 году вышла замуж за герцога. Брак продлился недолго, так как год спустя Алессандро убил собственный двоюродный брат. Затем Маргариту выдали замуж за Оттавио Фарнезе, герцога Пармского. От Оттавио у нее родился сын, которого назвали Алессандро. Его воспитывали при испанском дворе Филиппа.

Маргарита Пармская не имела политического опыта, но то была не единственная проблема для Филиппа. Напротив, испанский король прежде всего и хотел видеть в качестве наместника марионетку. Маргариту называли «очень мужественной», потому что она «ступала как мужчина». Более того, за спиной над ней посмеивались из-за усиков над верхней губой. На самом деле, по словам историка Мартина Рэди, Маргарита специально отрастила усы, чтобы придать своей власти больше «мужского веса». На практике ей почти нечего было сказать. В 1555 году испанскому королю позволили расширить Государственный совет – консультационную коллегию, которая состояла из четырех юристов и двух дворян, – еще на семь человек, включая Эгмонда, Оранского и его бывшего придворного Бергена. Реальную политическую власть в Нидерландах имел некий гораздо меньший теневой кабинет, куда Маргариту тоже не допускали.

Незадолго до своего отъезда Филипп сформировал малый комитет, консилиум, политическое закулисье по образцу испанской администрации, где его советники Виглиус ван Айтта (президент Тайного совета), Шарль де Берлемон (президент Финансового совета) и Антуан Перрено де Гранвела (представитель короля) с согласия испанского короля составляли фактическую власть. Гранвела, родом из Франш-Конте, стал фактическим правителем Нидерландов. Таким образом, дело было не в том, находились ли испанцы у власти или нет, а в том, что при Виглиусе, Берлемоне и Гранвеле политику определял триумвират юристов, минуя дворянство.

Вильгельм Нассауский, принц Оранский

Первая трещина в дворянстве обнаружилась, когда в мае 1559 года, еще до своего отъезда в Испанию, Филипп заключил тайное соглашение с папой Павлом IV, радикально реформировав деление существующих епархий в Нидерландах. Это был неплохой план. Папа издал буллу Super Universas, с помощью которой на фоне Контрреформации, уже несколько лет обсуждаемой на Трентском соборе, заполучил лучшие условия контроля над духовенством, и таким образом заблудших протестантских овец можно было загнать обратно в католическое стойло.

До этого в Нидерландах насчитывалось всего четыре епархии, количество явно недостаточное, и, учитывая объединение Нидерландов, они уже не соответствовали государственным границам и существовавшему ранее разделению церкви. Епархии стали настолько большими, что церковь с трудом могла их контролировать.

Новая церковно-административная система стремилась отразить политическую реальность различных территорий и усилить контроль над низшим духовенством. Поэтому было принято решение учредить четырнадцать епархий и три архиепархии. Карьера Гранвелы молниеносно пошла в гору, поскольку новая классификация принесла ему титул кардинала-архиепископа новой архиепархии Мехелена, то есть ключевую должность в администрации Нидерландов.

Назначение первых епископов в начале 1561 года вызвало большое возмущение. Низшее духовенство с тревогой наблюдало за процессом. Жители Нидерландов, в свою очередь, опасались, что с ересью будут бороться более сурово, поскольку почти все назначенные епископы некогда были инквизиторами.

Кроме того, Филипп позаботился о том, чтобы епископов могли назначать настоятели аббатств, это обеспечивало им равный доход и давало право на место в Генеральных штатах. Таким образом, власть испанского короля укреплялась изнутри. Знать отреагировала с тревогой. От новых епископов теперь требовалось наличие университетской степени доктора теологии, что преграждало дорогу дворянам с титулом епископа (и их семьям), лишая последних богатств епархий.

Граф Ламораль Эгмонт стал первым дворянином, высказавшимся против новых мер.

Эгмонт являлся весьма влиятельной фигурой в Брюсселе, а его семья считалась одной из богатейших в Нидерландах. Он стал членом ордена Золотого руна в 1546 году, сражался с имперскими войсками в войне против Шмалькальденского союза, представлял короля Филиппа при заключении брака с английской королевой Марией Тюдор и вернулся домой героем и победителем после битвы при Сен-Квентине и Гревелингене. В знак благодарности Филипп назначил Эгмонта губернатором провинций Фландрия и Артезия.

Эгмонт был недоволен епископальными реформами и изложил опасения в письме своему благородному союзнику Вильгельму Оранскому: «Не верю, что народ очень доволен столькими нововведениями».

Кстати, под «нововведениями» Эгмонт подразумевал гораздо больше, чем просто новый способ управления церковью. Граф был обеспокоен тем фактом, что король оставил во Фландрии и Артезии 3000 испанских всадников, которые должны были охранять границы с Францией, а те вели себя как неуправляемая толпа. Король поручил Эгмонту и Вильгельму возглавить войска, на что они согласились с большой неохотой.

Эгмонт получил от Филиппа неблагодарную работу обговорить с Генеральными штатами новые условия. Но он хотел заплатить только в том случае, если Филипп выведет свои войска. Филипп хотел вернуть войска в Испанию только после получения новых субсидий. Таким образом, Эгмонт оказался в опасном положении и был вынужден постоянно лавировать между королем и Штатами.

Однако самая большая проблема заключалась в том, что высшее дворянство болезненно относилось к тому, что Филипп подрывает их власть и напрямую затрагивает интересы.

Гранвела, всегда прохладно относившийся к знати, несмотря на внешне дружеские отношения с Оранским, среди прочего, не сдерживал язык. По его мнению, дворянство состояло из людей довольно никчемных: «Они хотят, чтобы их боготворили как королей, и живут не по средствам. […] Чтобы избавиться от страданий, они не могут придумать ничего лучше, чем сменить правительство и таким образом избежать правосудия, чтобы им больше не пришлось платить по счетам». В мае 1561 года, когда Гранвела в новой роли кардинала занял место рядом с правительницей на заседании Государственного совета, потеснив дворян, Эгмонт пришел в ярость.

В письме он с горечью написал: «Господин Гранвела краснее самого красного кардинала, уже мнит себя папой римским. Искренне надеюсь, что он им и станет, и тогда уж дьявол придет за ним».

23 июля 1561 года Эгмонт и Оранский направили королю официальное письмо с осторожным протестом, в котором сообщили, что сделались объектом насмешек, и их отстраняют от принятия всех важных решений. Они пригрозили выйти из состава Государственного совета. С 1562 года Эгмонт и Вильгельм нашли еще одного единомышленника в лице Филиппа де Монморанси, графа Горна, заседавшего вместе с ними в Государственном совете. Горн, как и они, с юности служил при дворе императора в должности управляющего кладовой. Как и два его товарища, он получил военное образование, участвовал в Шмалькальденской войне, командовал 500 всадниками, а затем работал капитаном охраны Филиппа.

Неприязнь знати к Гранвеле заметно росла. Виглиус ван Айтта вскрыл нарыв, обратившись к Филиппу в письме в декабре 1561 года: «Ненависть знати проявилась особенно ярко, когда кардинала назначили архиепископом Мехеленским. Никто из дворян не