сдают, укрывая его для нового вооруженного выступления, которое будет приурочено ко второму наступлению на Кавказ».

Заслуживает внимания и такой факт, не нашедший отражения в записке. В 40 км от Берлина, в Вюнсдорфе, в годы Второй мировой войны, находился Главный штаб сухопутных войск вермахта. Охрану столь важного объекта несли отборные части СС, в состав которых входили чеченцы из Восточного легиона. При этом чеченцы жили в более комфортных условиях, нежели немецкие солдаты, условиях. Такое высокое доверие и уважение со стороны германской верхушки надо было заслужить.

Заслужил ли народ Чечено-Ингушетии депортаций, учитывая все вышеизложенное, а также то, что осталось за рамками повествования? Существенно бы изменился ход войны, если бы выселения не последовало? Сейчас на этот вопрос не ответит никто, да и история, как хорошо известно, не приемлет сослагательного наклонения. Так или иначе, а решение на самом верху было принято, и ни одно должностное лицо не имело права отказаться от его исполнения. Повинуясь воле Верховного, изуродованная войной страна, еще не выбившая из своих пределов врага внешнего, стала сводить счеты с врагом внутренним.

29 января 1944-го Берия утвердил инструкцию о порядке депортации чеченцев и ингушей. А 31 января ГКО принял 2 важных постановления о них (хотя ни чеченцы, ни ингуши прямо в них не названы): первое — о мероприятиях по размещению спецпереселенцев в пределах Казахской и Киргизской ССР, второе — о порядке принятия на Северном Кавказе скота и сельскохозяйственных продуктов. И наконец, заседание Политбюро 11 февраля, где был вопрос о депортации чеченцев и ингушей был на Политбюро. Возникли разногласия, но разногласия возникли только по срокам проведения операции Молотов, Жданов, Вознесенский, Андреев выступали за немедленное осуществление операции, сейчас же, а Ворошилов, Каганович, Хрущев, Калинин и Берия предложили дождаться изгнания немцев из СССР. Но решающим, по всей видимости, стал голос Генсека, перевесивший и голос Берия…

Подготовка и осуществление операции, которой было присвоено кодовое наименование «Чечевица», было поручено Народным комиссариатам внутренних дел и государственной безопасности. К операции готовились скрупулезно, тщательно и в обстановке строжайшей секретности.

Вся территория Чечено-Ингушетии была разделена на четыре оперативных сектора.

Владикавказ стал центром первого сектора. В него вошли Пригородный, На-зрановский, Сунжский, Ачалукский, Пседахкский и Малгобекский районы. Здесь проживало 18 % общего числа выселяемых. Начальником был назначен комиссар госбезопасности 2-го ранга Б. 3. Кобулов.

В станице Слепцовской дислоцировался второй сектор во главе с генерал-полковником А. Н. Аполлоновым. В сфере его деятельности находились Надтеречный, Галашкинский, Галанчожский и Ачхоймартановский районы (13 % выселяемых).

Гудермес — база третьего оперативного сектора, включавшего в себя Гудермесский, Курчалоевский, Саяпановский, Нажай-Юртовский, Старо-Юртовский районы и Хасав-Юртовский район Дагестана. Здесь было взято на учет 25 % переселенцев. Начальник сектора — комиссар госбезопасности 2-го ранга С. Н. Круглов.

Самым крупным был четвертый оперативный сектор. Кроме города Грозного в него вошли Урус-Мартановский, Атагинский, Шалинский, Веденский. Чеберлоевский, Шатоевский и Итум-Калинский и Шароевский районы — 43 % депортируемых. Возглавлял работу сектора комиссар госбезопасности 2-го ранга И. А. Серов, назначенный также руководителем всей операции. Запись об этом — жирные красные буквы, размашистые строчки — сделана лично Берией.

Соответственно количеству выселяемых граждан были распределены оперативные силы и средства.

Всего в операции «Чечевица» было задействовано 17 698 оперработников и 85 003 бойца и офицера НКВД — НКГБ [7].

7 февраля было проведено совещание начальников секторов и их заместителей, где обсуждались важнейшие вопросы подготовки операции. Именно здесь был подведен окончательный итог — 97 635 семей или 459 486 чеченцев и ингушей, должны покинуть республику. Запомним эту цифру, чтобы сравнить с количеством реально вывезенных людей и теми, кто через многие годы вернулся на свою землю.

17 февраля 1944 года Берия доложил Сталину, что подготовка операции закончилась.

Каждой семье было разрешено везти с собой «30 пудов багажа, в т. ч. обязательно 2-месячный запас продовольствия». На каждые пять семей в эшелон погружались одна лошадь с соответствующей упряжью и запас фуража. Инфекционные больные и калеки подлежали «безусловному отсеву», то есть ликвидации на месте. Деньги и ценности постановили не отбирать: предстояло обустройство на новых местах. По агентурным данным, у некоторых чеченцев и ингушей имелось по два-три миллиона рублей (стоимость самолета или танка Т-34) [81.

Здесь же был определен день начала операции — 22–23 февраля.

Мелочей не было, изучалось все до деталей. Взять хотя бы состояние дорог: отмечались подъемы и спуски чуть ли не на каждом километре, выбоины, колеи, обрывы, ущелья, места обвалов и оползней, состояние переправ и бродов.

Позднее по каждому маршруту были составлены точные схемы дорожных магистралей.

С еще большей тщательностью отрабатывались вопросы железнодорожных перевозок. Всего для обеспечения перевозок спецконтингента (как именовались вынужденные переселенцы) были сформированы эшелоны общим количеством 14 200 крытых вагонов и 1 тысяча платформ. Каждый эшелон формировался в составе 65 вагонов по схеме: два головных вагона для прикрытия, 33-й вагон — для конвоя, 34-й — медизолятор.

20 февраля Берия прибыл в Грозный. Накануне акции он снова телеграфировал вождю.

22 февраля 1944 г. Совершенно секретно

<…>