– Там король! – воскликнул Эбергард. – Все-таки двинул войска!

– Здесь есть вблизи города, – спросил я, – или замки, что принадлежат кому-нибудь нейтральному?

Он сказал зло:

– Еще бы! Вон прямо перед нами крепость, там полгода назад объявили о выходе из подчинения королю. Теперь этих олухов сотрут с землей, а мы окажемся под копытами целой армии!

Я все еще не мог оторвать взгляда от исполинского войска, что шестью колоннами спускается в долину. Здесь не меньше двенадцати тысяч человек. Все – мужчины. И все погибнут, убив столько же, если не больше, других мужчин и женщин на землях Севера.

Ни волк, ни тигр, ни лев не убивает себе подобных, а только вот разумные, живущие в обществе: люди и муравьи. Но ведь только люди и муравьи – цари природы. Если не будут убивать себе подобных, то земная кора не выдержит их тяжести и погрузится в кипящую магму.

Нас не замечали или просто не обращали внимания. Трое всадников не могут представлять опасности. Тем более что это, скорее всего, свои.

– Что будем делать, ваша светлость? – спросил Дилан, спохватился и посмотрел виновато на Эбергарда.

Граф сделал вид, что не заметил промаха молодого рыцаря, то ли нарочитого, то ли нечаянного, помедлил, всматриваясь в боевые колонны.

– Мы можем пройти по гряде холмов, – проговорил он, – главное, не входить в соприкосновение. Вряд ли нас сразу убьют, мы не враги, но могут отнять коней и доспехи, могут заставить присоединиться к их войску.

Все воины внизу, как я отметил с немалым удивлением, в прекрасных доспехах, с мечами, топорами и длинными ножами на поясе. Почти у всякого кольчуга, которую в мои древние времена принято было называть миланской и считать ее лучшей в мире. Из-за сложности изготовления она стоила баснословно дорого и доставалась разве что королям, да и то далеко не всем. А здесь такие кольчуги на каждом воине, знатный он или простолюдин. А на рыцарях поверх кольчуг еще и доспехи изумительной выделки: с выпуклыми гербами, львами, орнаментами, а у простых воинов лишь панцири из великолепной стали.

– Этот король очень хорошо подготовился к завоеванию мира, – сказал я. – Очень… Думаю, не на свои средства. Как многозначительно говорят в моем королевстве, за его спиной стоят определенные силы. Весьма могущественные.

Эбергард покосился удивленно, затем перевел взгляд на прекрасно экипированные войска, на лице проступила благородная задумчивость. – Знаете, сэр, – проговорил он медленно, оглянулся, леди Ингрид и Брайан далеко, – сэр Ричард… мне это как-то не приходило даже в голову. А вообще-то верно, такое войско захолустному королю не собрать. Крепких мужчин можно нагнать и в десять раз больше, но вооружить вот так… гм… У вас очень острый взгляд!

Я пошаркал ногой в стремени.

– Но это же очевидно, сэр…

– Смотреть и видеть, – уточнил он, – не одно и то же. Вообще-то вы, сэр Ричард, получили образование, достойное сына императора. Только их учат, полагаю, замечать такие детали.

Я пошаркал ногой сильнее, из-за чего Зайчик раздраженно дернул кожей, будто сгонял овода. А то и слепня.

– Ах, сэр, – сказал я очень смущенным и донельзя жалким голосом, – надеюсь, вы меня не выдадите…

Он вздернул брови, но сообразил, хоть и не сразу, что это шутка юмора, кивнул Дилану, и мы двинулись по вершинам, по отрогам, избегая спускаться в долины, где если не войска, то шныряют легкие отряды в поисках провианта.

Выбрались из мелкого леска, холм не очень и высок, но распахнулся простор, главное – впереди великолепная грозная крепость.

Дилан, он двигался впереди, охнул и сделал движение подать коня назад. Такая же точно стальная лавина с длинной щетиной копий течет внизу по направлению к стенам крепости. Доспехи блестят, воины двигаются так тесно, что выглядят единым организмом, стальной рекой. На миг показались одинаковыми роботами, где все из железа, а лес вскинутых к небу копий настолько густой, что кажется сплошным частоколом.

Двигаются напористо и неудержимо, постепенно ускоряя шаг, а когда до крепостной стены осталась дистанция выстрела из хорошего лука, перешли на бег.

Рядом со мной свирепо сопит сэр Смит, подпрыгивает в седле, руки дергаются – наносит удары, закрывается щитом, подныривает, бьет снизу, хватает коня противника за узду и тянет за собой так, что ошеломленный всадник лишь беспомощно всхрюкивает…

Эбергард смотрит тоже с горящими глазами, но этот оценивает положение отрядов, расположение войск вообще, высоту стен крепости, количество приставных лестниц, проигрывает в уме возможные ходы с обеих сторон.

Я скомандовал:

– Отходим!.. Возвращаемся в лес. А там по дуге снова выйдем к южной дороге.

Глаза Эбергарда погасли. Быстро оглядел остальных: Смита, своих рыцарей, зачарованного Мемеля, даже Брайана и леди Ингрид, что засмотрелись на исполинскую схватку, проговорил медленно:

– Ваша светлость… вы умеете сохранить ясную голову.

– Дык я ж герцог! – сказал я хвастливо. – Я должон бдеть за все Пуатье.

Он кивнул.

– Да-да, вы правы. За все Пуатье… Все слышали, что велел сэр Легольс? Отходим в лес!

Перепроизводство мужчин, сказал я себе. Мало кто из этих нападающих уцелеет, точно так же из тех, кто стоит на стене. Но уцелевшие будут считаться самыми сильными, самыми умелыми и живучими, а раз так, то природа им позволит продолжить род… не только в своей семье, но во многих-многих еще, где мужчины погибли. Чтобы, значит, потомство шло от лучших. Эти вот истребительные войны – что-то вроде ритуальных боев оленей за самку.

С поправкой на человеческую природу, что не понимает условных схваток.

Дилан унесся вперед к небольшой речушке, мы видели, как он машет руками, указывая удобное место для ночлега. Небольшая петля, с нашей стороны песчаный берег, с той – обрывистый глинистый с темными норками речных ласточек. Солнце только что опустилось, на том месте горит расплавленным металлом кровавый закат.

Лес темнеет всего в двух сотнях шагов, как осевшая на землю беззвездная ночь. Над нами могучие ветви кряжистого дуба, чуть дальше – пара дебелых ив, которые принято звать плакучими, а так везде простор, никто не подберется в густой траве или за кустами. Воздух теплый, как только что сдоенное молоко, в небе все ярче горит половинка месяца, но если присмотреться, еще можно рассмотреть и другую, похожую на призрак.

Смит оглядывался в сторону ближайшего леса. Мне показалось, что они с рыцарями заключают какие-то пари. Несмотря на мой запрет, впрочем – вялый и потому непонятный, Пес, тайком поощряемый Смитом и Диланом, притаскивал оленей, кабанов, крупную рыбу, гусей, за что Смит и рыцари его наперебой чесали, гладили, вынимали из шерсти колючки, хвалили, а кто из нас устоит перед похвалами?

Огонь разожгли такой, словно нас сядет у костра не меньше сотни. Обдирали шкуры, свежевали, разделывали туши и тушки, потрошили рыбу, затем так же старательно жарили, нисколько не заботясь, что из темноты за нами следят десятки желтых и зеленых глаз. Пес посматривал на зверей в темноте со снисходительностью льва на щенков болонки. Ингрид подсела ближе и ласково чесала за ушами, Пес полузакрыл глаза, довольно похрюкивал, морда стала донельзя глупая, как у всякого, когда гладят и чешут.