С самого начала мы подозревали, что взрывы и покушения на них — продолжение деятельности «Исламского джамаата».

Выбирали экстремисты сооружения топливно-энергетического комплекса — нефтепродуктопроводы, газопроводы, подстанции и ЛЭП. Действовали диверсанты не только в Татарстане, но и в других регионах Поволжья. В частности, 6 января 2005 года в Сергиевском районе Самарской области они взорвали опору высоковольтной линии. А через неделю осуществили подрыв магистрального газопровода в Ульяновской области, около посёлка Новочеремшанск. Всего же за несколько месяцев на территории Татарстана, Башкортостана, а также Кировской, Ульяновской и Самарской областей террористы осуществили 11 подрывов и покушений на них. Последний взрыв нефтепровода произошёл в начале лета у села Песчаные Ковали.

После этого группу террористов нам, наконец, удалось задержать — сработал Рустем Кадыров, заместитель начальника УВД Казани. Тогда-то и выяснилось, что самый крупный теракт преступники планировали совершить в канун 1000-летия Казани: с помощью осколочно-фугасной мины главарь банды Вильсур Хайруллин хотел взорвать одну из баз «Таттрансгаза», расположенную на Оренбургском тракте в Казани.

Весной 2007 года на скамье подсудимых, кроме Хайруллина и Зиннурова, оказались и два жителя Чеченской Республики. Саид-Мохмад Дангаев и Лема Атуев обвинялись в пособничестве в преступлениях. Это дело, так же как и дело группы, подорвавшей бугульминский газопровод, и дело «основного» состава «Исламского джамаата», рассматривал суд присяжных: настояли родственники, надеясь на оправдательный приговор. Но просчитались: присяжные вынесли вердикт — виновны.

Два с половиной часа ушло у судьи на то, чтобы зачитать приговор. В итоге срок только одного Хайруллина по всем статьям обвинения потянул на 125 лет. Однако, учитывая смягчающие обстоятельства, суд приговорил его к 17 годам лишения свободы в колонии строгого режима, а Зиннурова — к 12. Их подельники Саид-Мохмад Дангаев и Лема Атуев были приговорены к трём с половиной годам колонии общего режима каждый. Родственники, надеявшиеся на другой исход, не могли сдержать эмоций. «За что? Будто убили кого, никто же не погиб!» — выкрикивали они. На самом деле суд и так определил наказание ниже низшего предела, приняв во внимание наличие у подсудимых маленьких детей, их раскаяние и добровольное активное сотрудничество со следствием.

Адвокаты обжаловали приговор, но Верховный суд Татарстана, рассмотрев кассационную жалобу в августе 2008 года, оставил его без изменения.

…Дангаев и Атуев уже вышли на свободу, тогда как их сообщники ещё долгие годы проведут за решёткой. Зачем? Ради чего? Если ради двух строчек в «Википедии», то да, Хайруллин получил то, что хотел: его имя упоминается в ней наряду с именами других террористов. Воистину, «на хвастуна не нужен нож…»

Прощай, оружие!

Обеспечение безопасности жителей и гостей Казани было темой номер один. С самого начала года практически ежемесячно с представителями ФСО* мы отрабатывали малейшие детали по прохождению правительственных кортежей, перекрытию городских дорог, оцеплению площадок с массовым пребыванием людей. Апофеозом учений стала масштабная генеральная репетиция, проведённая 21 августа, за несколько дней до начала торжеств.

А народ начинал потихоньку звереть. Постоянные пробки из-за перекрытых трасс, досмотры и проверки вызывали у горожан непонимание и обиду. То и дело в прессе появлялись высказывания вроде: «Если мы лишние на этом празднике, так и скажите — обойдёмся!» И руководители всех уровней на всех каналах и радиоволнах сутками напролёт разъясняли, что всё это — во имя безопасности.

Ситуация, конечно, идиотская: и лишнего не скажешь, чтобы не нагнетать обстановку, и расслабляться нельзя. Пришлось использовать старый проверенный приём — сделать что-нибудь вместе. В преддверии празднеств мы проверяли по всем учётам владельцев оружия, агитируя их за то, чтобы от него избавляться. При этом 2005 год был своего рода юбилейным: исполнялось 10 лет постановлению Кабмина республики «О мерах по предупреждению незаконного оборота оружия». Так родилась первая социальная акция МВД «Прощай, оружие!».

Две недели на телеканалах крутились ролики, призывающие население к сдаче оружия за вознаграждение. В день «юбилея» в каждом отделе и управлении сознательных граждан ждали подарки — футболки с логотипом акции и призы — часы с дарственной гравировкой «от министра внутренних дел».

Можно бесконечно шутить и подтрунивать над простейшими рекламными приёмами, но не надо забывать: они работают! За десять дней татарстанцы сдали более трёхсот единиц оружия, в том числе двадцать один гранатомёт, три пулемёта и сорок автоматов!

Вот так, практически «добрым словом и пистолетом», выступая то в роли строгой няни, то добрых защитников, мы приближались к миллениуму. На личный состав легла не просто большая, а невероятная нагрузка, как физическая, так и моральная: все существовали в режиме нон-стоп, перейдя практически на казарменное положение. Чтобы избежать ЧП среди личного состава, мы ввели обязательные психологические занятия и тренинги. Кроме специальной психологической подготовки, сотрудникам и явно, и подспудно внушалась одна мысль: мы представляем Татарстан. Любишь свою родину? Будь её достоин. Подразделения изучали историю Казани, зубрили элементарные фразы на английском и немецком. Мы даже выпустили краткий «разговорник МВД» на трёх языках, под размер кармана форменной рубашки, который все постовые должны были постоянно носить с собой.

И даже когда, казалось бы, выпадали передышки, часто они оборачивались фикцией.

Пожар в МВД

Двадцать седьмого июля в Казани торжественно открывалось новое здание ГИБДД. В церемонии принимал участие президент Татарстана Минтимер Шаймиев и министр внутренних дел России Рашид Нургалиев. Всё прошло гладко, мы проводили министра в Москву, но выдохнуть не получилось.

Утро 29 июля я не забуду никогда. В начале пятого меня разбудил звонок дежурного: «Товарищ министр, горит здание МВД. Площадь возгорания примерно пятьдесят квадратных метров!» В первые секунды я даже не понял, о чём речь, просто трудно было поверить. Потом осознал информацию, подумал: «Ну, пятьдесят квадратов — не смертельно, справимся…»

Когда через десять минут я подъезжал к МВД, ещё оставалась надежда, что можно локализовать огонь на небольшой площади. Пламени почти не было видно, единственно, валил клубами густой чёрный дым. (Пусть УГПС уже четыре года, как вышла из состава МВД, но несколько лет пожарными я руководил и хорошо знаю, что чёрный дым означает открытое горение. Когда огонь гаснет — от воды или пены — дым меняет цвет на белый.)

На месте уже работали пожарные расчёты, прибывали всё новые и новые команды. Мы