они проявились в его учебнике по сравнительному религиоведению. Эта книга, которая, с одной стороны, следует общей американской традиции религиоведческой компаративистики, сильно укорененной в классической феноменологии религии, с другой — предлагает иной взгляд на принципы сравнения религий. В начале этой работы Крайпл дает яркое определение предмету исследования:

Религии являются одними из самых красивых, сверхъестественных, фантастических, непонятных, возмутительных, умных, странных, сложных и значимых творений, которые создали люди в ответ… ну, мы на самом деле не знаем на что. «Сравнивая религии» — как раз об этих человеческих ответах, о которых мы кое-что знаем, на ту реальность святого (realm of the sacred), о которой мы знаем очень мало[670].

Здесь заметен присущий феноменологии антиредукционизм, выраженный классической метафорой встречи. Хотя автор и уклоняется от ответа на вопрос о том, с чем эта встреча происходит, далее он употребляет классическое феноменологическое определение — «реальность Святого». Крайпл подчеркивает, что лично для него в основе религии лежит контакт «со сверхчеловеческими силами, предполагающий, что эти силы вполне реальны»[671]. Это не единственный такой момент в книге, категория Святого описывается как одна из ключевых в религиоведческом аппарате[672], а Отто и Элиаде обозначаются как главные авторы для современной компаративистики. Но не стоит видеть в Крайпле продолжателя традиций классической феноменологии религии; как мы и писали, его мировоззрение — сложный и противоречивый синтез. И подтверждением тому служит еще одна мысль из той же книги. Описывая место религиоведения в кругу прочих наук, он замечает:

…критическое исследование религии является наиболее актуальной, наиболее захватывающей и опасной сферой… оно — самая радикальная форма интеллектуального обучения, предлагаемая в настоящее время в современных колледжах и университетах. Так называемые точные науки на самом деле занимаются простой работой: они изучают вещи, которые можно измерить, которые можно контролировать, то, что можно предсказать. Мы же занимаемся по-настоящему сложными вещами: мы изучаем то, что нельзя измерить, то, что невозможно контролировать, то, что таит в себе неистовую жизнь, и то, что в конечном счете является самой трудной из всех гуманитарных и естественно-научных проблем, — природу самого сознания[673].

Здесь принципиальной является последняя фраза. Несмотря на то что религия может представлять собой некую встречу со сверхчеловеческими силами, но встреча эта происходит в сознании человека; в таком контексте религиовед является исследователем сознания. Этот оборот не должен удивлять, если мы вспомним о той роли, которую для американской истории мысли сыграл Уильям Джеймс.

Психология религии. Крайпл высоко ценит труды Уильяма Джеймса, поставившего религиозный опыт в центр изучения религии и сформировавшего психологическую шкалу для его оценивания. В книге «Сравнивая религии» Джеймс называется «одним из главных вдохновителей современного сравнительного религиоведения»[674]. На идеи Джеймса Крайпл ссылается напрямую в этой книге семь раз, это больше, чем отсылки к трудам Элиаде и Отто, вместе взятые. Крайпл считает, что свободомыслие Джеймса позволило ему без смущения и замалчивания исследовать и описывать многообразие «диких фактов»[675] религиозного опыта, от которых иные исследователи отшатывались, считая их психической болезнью или глупыми баснями. Джеймс придал всему этому материалу определяющее религиоведческое значение и тем самым создал особый подход в исследовании религии. Во многом Крайпл следует духу Джеймса, участвовавшего, между прочим, в работе Общества психических исследований, чья деятельность направлена на изучение необъяснимых (позже их стали называть паранормальными) явлений. Напомним, что для Джеймса истоком автоматизмов медиумов и необъяснимых способностей мистиков была идея внутреннего расщепления психики, в результате которого в бессознательном человека формируется некое альтернативное Я. Иными словами, суть религиозного опыта сводится к контакту с психической сферой, обозначаемой Джеймсом как сублиминальная или бессознательная[676].

Именно эта мысль хорошо прослеживается во введении, которое Крайпл написал к коллективному труду «Religion: Super Religion». В нем Крайпл разводит представления о сверхъестественном как главном предмете старого религиоведения и некоем «супер», которым должно заниматься новое религиоведение. При этом он поясняет, что «перенял ключевой префикс из древнехристианской мистической литературы и философской мысли: „супер“ (гипер-), поскольку это супер стоит за пределами всех человеческих способов говорить, писать или думать»[677]. При этом новая категория должна заменить и вобрать в себя целый набор предыдущих — «мистическое, магическое, сверхъестественное, святое, оккультное, жуткое и паранормальное»[678]. Именно в психологической перспективе, предложенной Джеймсом, становится возможным рассмотрение всех тех странных явлений (от левитации и телекинеза до НЛО и явлений Богородицы)[679], которые всю историю были присущи религиозной и околорелигиозной жизни, но по большей части игнорировались и не воспринимались всерьез. Именно такое игнорирование, по Крайплу, главная проблема современного религиоведения, вот как он пишет об этом:

…интеллектуалы в современной академии сошлись на консенсусе, что все супер в истории религий не что иное, как «выражение», «дискурс», «исторический конструкт» или «социальное представление»… это скорее предрассудок или идеология, чем отражение полной и адекватной истории религий. Проще говоря, это не объясняет свет. Это объясняет только формы или значения, обретаемые светом, взятые у тех, кто взаимодействовал с ним. Тем не менее свет все еще остается[680].

Именно для ответа на вопрос, как можно объяснить все «суперъявления» религиозной жизни языком новых психологических теорий, работающих в духе Джеймса, Крайпл и обращается к наследию института Эсален.

Институт Эсален, возникший в США на пике контркультурных движений 1950–1960‐х годов, стал центром экспериментальной психологии, ставившей главной своей целью исследование возможностей человеческого потенциала (human potential movement)[681]. В разные годы с лекциями и семинарами в нем выступали Абрахам Маслоу, Фриц Перлз, Станислав Гроф и многие другие выдающиеся психологи XX века. Крайпл познакомился с руководителем Эсалена Майклом Мёрфи после окончания работы над диссертацией в университете Чикаго, и Мёрфи пригласил Крайпла участвовать в работе института, в частности, заняться популяризацией его деятельности и описать его историю, что Крайпл и сделал в монографии «Эсален: Америка и безрелигиозная религия» и фильме «Сверхъестественное: Эсален и человеческий потенциал»[682]. Эмпирический материал, накопленный Эсален, стал важнейшей основой для развития религиоведческой теории Крайпла. Отметим, что антиредукционизм присущ и Эсалену, поскольку многолетний опыт его деятельности уверил его сотрудников и основателей в реальности и могуществе скрытых способностей человеческой психики, границы которых выходят далеко за пределы разума и человеческого тела. Стоит отметить, что сравнительно недавно Крайпл стал главой попечительского совета Института Эсален[683].

Тантризм. Главной сферой религиоведческой специализации Крайпла является тантризм как форма восточной религиозности. Эти исследования снискали ему немалую популярность. Можно сказать, что он здесь в каком-то смысле продолжает разработки