Первым меня видит Горацио: он несется ко мне по траве и едва не сбивает с ног, прыгнув мне на грудь.

— Привет, — смеюсь я, поглаживая пса, пока он всеми силами пытается дотянуться своим шершавым языком до моего лица. Оторвав взгляд от резвящейся собаки, я поднимаю глаза и вижу перед собой Мака.

— И что тебя привело сюда? — спрашивает он, расплываясь в довольной улыбке.

— Ты, — просто отвечаю я.

Какую-то долю секунды он пытается осмыслить мои слова, но вот я уже стою рядом с ним, и мы сливаемся в страстном поцелуе. Для меня это — как глоток свежего воздуха, и мне не нужно ничего другого. Он крепко обнимает меня, гладит по волосам, и я чувствую, как меня уносит куда-то, где я никогда прежде не бывала, но очень хочу остаться навсегда.

— Вау, — выдыхает он, когда мы наконец-то отрываемся друг от друга.

— Я мечтала об этом с момента нашей первой встречи, — признаюсь я.

— С ума сойти, — шепчет он мне на ухо, щекоча своим дыханием шею.

— Вообще-то, я мечтала о чем-то большем, — говорю ему я и чувствую, как у меня подкашиваются ноги, когда он снова согревает мои губы поцелуем.

Он на секунду отстраняется от меня и заглядывает мне в глаза:

— Не шутите, мисс Суон?

— Серьезна, как никогда, — отвечаю я и чувствую, как волна желания накрывает меня с головой так, что захватывает дух. — Я та еще дрянная девчонка.

— Ага! — невозмутимо отзывается он. — А я думал, ты хорошая девочка.

Он подхватывает меня на руки, и я чувствую себя самой счастливой девушкой на свете.

— Это было очень неожиданно, — признается Мак пару часов спустя.

Мы лежим в его огромной кровати, и я почти пьяна от счастья. Прийти сюда и рассказать о своих чувствах — самая лучшая идея, когда-либо приходившая в мою голову. Я все еще не верю, что у меня хватило духу сделать первый шаг, но как же я рада, что решилась на это. И вот я лежу рядом с ним совершенно нагая и ничуть этого не стесняюсь, словно заново родилась.

— Я старалась, — соглашаюсь я, касаясь пальцами ног его ступней под покрывалом и прижимаясь к его руке. До чего уютно!

Помолчав немного, я продолжаю:

— Да уж, вряд ли ты думал, что я появлюсь вдруг у тебя на пороге и затащу в постель.

— Такого я точно не ожидал, — признает он, подпирая голову локтем и с любовью глядя на меня своими темными, почти черными глазами. — Но я не жалуюсь.

— Надеюсь на это, — смеюсь я. — Как бы там ни было, я сделала этот шаг лишь потому, что ты слишком хорошо воспитан, чтобы решиться на такое.

— В смысле?

— Ведь на самом деле не было никакого собачьего питомника неподалеку от Порт-он-Си? Ты все выдумал.

— Виноват, — признает он. — Но хочешь жить — умей вертеться. Вопрос в том, Коко, что нам делать дальше.

Его пальцы скользят по внутренней стороне моего бедра, и я испытываю необъяснимый трепет от его прикосновений. Между нами определенно проскочила искра, со мной такое впервые.

— Ну, в ближайшие пару дней мы с тобой не увидимся. Я лечу в Париж, — важно отвечаю я.

— Вот как? — переспрашивает он. — И почему меня это не удивляет?

— Нужно довести это дело до конца, — пожимаю я плечами.

— Поехать с тобой? — предлагает Мак. — Я отличный сыщик, ты же знаешь.

— Спасибо, Мак, но не в этот раз, прости, — грустно отвечаю я. — Я бы с радостью, но…

— Ты хочешь сделать все сама?

— Да, — киваю я. — Думаю, именно этого хотела бы моя мама.

— Понимаю, — отвечает он. — Ты будто слышишь чей-то голос?

— С тобой такое тоже бывает? — улыбаюсь я ему.

— Разумеется, — отвечает он, — думаю, такое случается со всеми. И этот голос дурного не присоветует.

— На это я и надеюсь, — говорю я, целуя его в щеку. До чего же мне с ним хорошо!

— Но ты ведь вернешься? Не исчезнешь с горизонта? — спрашивает он, прижимаясь губами к ключице и снова встречаясь со мной глазами.

Я откидываюсь на подушки и глубоко вздыхаю от удовольствия, выгибаясь в его руках.

— Да, теперь я точно вернусь. Можешь считать часы до моего приезда: я ведь большая домоседка, помнишь?

— И это хорошо. Потому что я буду ждать.

Я снова закрываю глаза и тону в его объятиях.

Бутик «Шанель», рю де Камбон, 31.

Поверить не могу, что я наконец-то в Париже и прямо сейчас стою перед легендарным салоном «Шанель». Здесь находится царство Коко Шанель, ее вотчина, и — хоть это и звучит очень странно — я чувствую в воздухе ее дух. Именно здесь появилась на свет прекрасная сумочка Тэтти. Здесь она вместе со своим женатым любовником провела волшебный вечер в компании Шанель, в те выходные они зачали своего ребенка.

Сегодня я изменила своим повседневным джинсам и высоким сапогам. Ради такого случая вместо них я надела маленькое черное платье. На моей шее блестит драгоценный мамин жемчуг, а на плече висит любимая сумочка Тэтти. Удивительное дело, но здесь, в этом экзотическом, потрясающем городе, полном света и тайн, я чувствую себя ближе к ним обеим — к маме и Тэтти. Обе они бывали здесь. Обе любили Шанель. Все в нашей жизни повторяется, и это прекрасно.

Мне очень не хочется отсюда уходить, но пора, пора… Я поворачиваюсь к бутику Шанель спиной и смело шагаю по мостовой навстречу судьбе. Уже почти полночь, а мне нельзя опаздывать, сегодня все должно решиться.

В кафе на углу тепло и уютно, откуда-то из кухни доносится восхитительный аромат горячего эспрессо. Я заказываю кофе и сажусь за столик у окна. С любопытством оглядываюсь по сторонам: интересно, бывала ли тут когда-нибудь моя мама? Это заведение находится совсем недалеко от того места, где ее сбила машина. Может, именно потому я и остановила свой выбор именно на нем. Я чувствую себя ближе к ней, зная, что сижу недалеко от того самого места, где она испустила последний вздох. Неудивительно, что она так любила Париж: в этом городе сам воздух пропитан магией. Нужно было давно уже сюда приехать — только сейчас я сумела окончательно смириться с гибелью матери благодаря лишь тому, что тоже побывала в ее обожаемом Городе Света. Я делаю первый глоток местного кофе. Прямо надо мной на стене висит старая фотография: на ней изображен пекарь, он стоит, скрестив руки на груди с видом гордым и надменным. Должно быть, именно он владел раньше этой boulangerie, булочной, еще до того, как это место превратилось в маленькую уличную кафешку. Как знать, возможно, мама каждый день покупала здесь свежий хлеб — быть может, этот пекарь даже был с ней знаком. Эта мысль согревает меня изнутри. И вовсе я не грущу, вопреки опасениям Рут. Я рада тому, что приехала сюда, потому что так я делаю то, чего хотела бы моя мама.