- Я очень хотел устроить тебе праздник, - также шёпотомпроговорил Илья, чувствуя, как Ксения устраивается поудобнее у него под боком,и закидывает на него ногу.

- Это был праздник, Илюш. Самый лучший.

Он мягко погладил её по спине.

- Знаешь для чего?

- М-м?

Илья выдержал небольшую паузу.

- Для того, чтобы ты запомнила...

- Я за.. помню, - Ксения зевнула.

- Запомни, - рука Говорова поднялась выше и запуталась веё волосах. - Что я у тебя первый. А всё остальное забудь.

Она открыла глаза и почувствовала, как сердце больносжалось, а горло перехватило. Оставалось только порадоваться, что темно...

Она промолчала, а Илья тихо осторожно пошевелился, потомзакинул руку за голову. Он засыпал, а Ксения смогла только чуть-чутьотодвинуться, боясь его потревожить. Боялась, что он почувствует её слёзы,которые как по заказу потекли из глаз. Давилась рыданиями, уткнувшись вподушку, и дышала, как рыба, выброшенная на сушу, глубоко и беззвучно...

Следующий день получился несколько скомканным.Наверное, из-за того, что он был последним. Хотя утро прошло по плану, и всё,что Илья планировал на утро вчерашнее, воплотилось сегодня. Ксения самаприготовила завтрак, и они долго сидели за столом у распахнутого настежь окна,разговаривали, но о чём-то отстранённом, и Ксюша даже смеялась. А вот потомстало тяжелее. Уехали из дома, гуляли, и всё больше молчали. Сказать былонечего, а порой страшно, и от этого молчалось ещё лучше. Когда Илья звонилВаньке, Ксения намеренно ушла. Не хотела ни видеть, ни слышать... Когдастановилось совсем невыносимо, в такие мучительные моменты хотелось, чтобы всёпоскорее закончилось. Хотелось остаться одной, чтобы Илья не мог видеть, какона мучается и выдавливает из себя очередную улыбку, а в следующую секундустановилось страшно от осознания того, что потом уже ничего не повторится. Чтокак только она покинет квартиру Говорова, то не вернётся туда больше. И к немуне вернётся.

Наверное, они встретятся, и не раз, и можно тольконадеяться на то, что со временем станет легче, и она сможет с собойпримириться, принимать и переживать встречи с Ильёй спокойно. Она уговариваласебя, а когда становилось обидно на судьбу, смотрела на Говорова, но всенадежды от себя гнала.

Он тоже мучился, ощущал неловкость и смущение, Ксениявсё это замечала. Он не привык испытывать подобное, его, наверное, дажетяготили подобные чувства. Как-то неожиданно всё зашло очень далеко, ислучайный роман, начавшийся под воздействием удивительных для них обоихобстоятельств, перешёл ту грань, за которой он ещё был случайным инеобременительным. Иначе, почему так тяжело расставаться?

Ксения ни на что не надеялась. Она не ждала отГоворова ничего, не мечтала... Она прекрасно знала, что ничего не изменится.Что бы между ними не случилось, чтобы не обещали друг другу, и каких бы плановне строили, Илья женится на Свете. Потому что так правильно, потому что такчестно и нужно. И Говоров сам это понимал, чему Ксения была рада. И всяческипоказывала ему, что и она понимает. Что ей не нужно ничего объяснять,уговаривать, бояться её дальнейших действий...

Она взрослая девочка. И не верит в сказки. Толькоиногда их читает.

Прощальный ужин, последняя ночь вместе.

Да и не было никакой ночи. Вечер в той же тишине имолчании, полумрак, чтобы не видеть выражение глаз друг друга, огонь в камине,и они, на полу у камина. Ксении даже это далось с трудом. Илья её целовал, аона цепляла пальцами ворс ковра.

Но не всегда ведь так тяжело будет? Всё проходит,даже самое плохое.

Там же на полу и уснули. Илья проснулся ближе кполуночи и Ксению разбудил, испугавшись, что она замёрзнет. Огонь в камине ктому моменту почти погас, и они перебрались в спальню. Илья обнял её, укуталодеялом, как маленькую и поцеловал в лоб.

- Спи.

Она кивнула, потому что сказать ничего не могла.Положила руку на его живот, а Говоров тут же накрыл её своей ладонью. И всёждал, когда же Ксения заплачет. Чувствовал, что она дрожит, беспокойно возитсяи тихонько вздыхает, уткнувшись лицом в подушку. Он всё понимал, сам до рези вглазах таращился в темноту, не зная, что сделать. Когда Ксения затихла,осторожно отвёл волосы, которые упали на её лицо, и едва касаясь, провёлпальцем по её щеке. И сразу руку отдёрнул, испугавшись, что разбудит девушку.Зато обнял покрепче, прижимая к себе и чувствуя, как она обнимает его за талиюи прижимает ноги к его ногам. Кажется, он никогда ещё не мечтал так сильно,чтобы ночь не кончалась.

А проснулся оттого, что хлопнула дверь. Илья сновауставился в темноту, потом потёр глаза, решив, что ему это приснилось. Попривычке пошевелил рукой, чтобы прижать Ксению покрепче, и вот тут-то понял,что её нет. А под боком сгруженное одеяло.

Сердце сильно заколотилось, в первый моментзахотелось вскочить и броситься за ней вслед, но удержался... Сел,прислушиваясь к нереальной тишине, потом потёр лицо рукой. Сильно. Взлохматилволосы. Усилием воли заставил себя лечь обратно и зло откинул от себя одеяло.

Всё закончилось.

Настырная... гордая девчонка.

...Ксения добралась до дома, когда уже началосветать. Выйдя от Ильи, по мобильному вызвала такси и через двадцать минут былауже дома. Очень раннее утро, дороги свободны, днём же езда по московским улицампревращалась в пытку из-за постоянных пробок. Вот только Ксении было сейчас недо этого. Замечала, что водитель постоянно косится на неё в зеркало заднеговида, но она упорно смотрела в окно и молча вытирала слёзы. А войдя домой,захлопнула дверь и без сил опустилась на стул. Сняла босоножки и ногойзадвинула их под стул. Чувствовала жуткую усталость и беспомощность.Привалилась спиной к стене и закрыла глаза. Жутко хотелось спать... а черезнесколько часов надо было проснуться с новыми силами.

И начнётся новая жизнь.

Проснулся Илья с гудящей головой. Это было неприятно,а главное - непонятно с чего. Боль была ноющая и назойливая, он даже некотороевремя старательно искал в ящике кухонного стола таблетку, но так и не нашёл. Созлостью захлопнул ящик и включил кофеварку.

Ужасное утро... Сегодня всё с самого утра не так.

Остановился у окна и попытался отдышаться. Смотрел нагород, который казался спокойным и безмятежным, поглощённым решениемсобственных проблем, и Илье очень хотелось выйти на балкон и заорать. Заоратьтак громко и сильно, чтобы каждый житель в этом огромном и бездушном городепонял, насколько он сейчас себя ненавидит. Наверное, впервые в жизни он себяненавидел, за собственное малодушие.

Было безумно стыдно за себя...

Ещё совсем недавно он смеялся над собой, над своимвезением, бравировал лёгкими успехами и сетовал, что всё так просто и удачно вего жизни, настолько, что даже скучно. Хотелось трудностей и свершений, чтобыдоказать всем, что он не просто идёт по жизни смеясь, что он старается и засвою жизнь готов драться...