Эти слова почему-то ранили его, заставили разозлиться. Нет! Нет, нет и еще раз нет! Он не хочет ничего о нем слышать. Особенно в такой чудесный момент!

Потому Гуннар перебил ее:

- Это не имеет значения. Какая разница чья ты жена по закону там, в другом мире? Здесь эти законы не действуют. Здесь важна только воля твоей души и твоего сердца.

Она схватила его за руки, улыбнулась, но не восторженно, как он ожидал, а с иронией и даже толикой снисходительности. Словно он был ребенком, сказавшим глупость, а она не хотел задевать его чувства.

- Я не об этом, Гун! - воскликнула Бианка. Ей пришлось выдержать еще одну недолгую паузу, чтобы собраться и объясниться, - Майер взял меня в жены. У нас была церемония и праздник, как обычно, но потом... - она пожала плечами, - потом ничего не было.

- Чего не было? - Гуннар удивленно нахмурился.

- Ничего. То есть... - Биа отпустила его руки и нервно закрутила пальцами, - не было брачной ночи. Он уехал прямо с праздника.

- А... А потом? Когда он вернулся? - почему-то у него замерло сердце.

Бианка усмехнулась:

- Он не вернулся. Зато появился ужасный разбойник, который похитил меня и увез в другой мир.

Его губы изогнулись в ироничной ухмылке, но взгляд вдруг стал задумчивым и чуточку рассеянным.

Гуннар был уверен, что Майер не упустил своего. Но, кажется, тот был еще большим слизняком, чем он считал. Разве можно оставить такую прекрасную девушку одну на брачном ложе? Разве можно предпочесть ей хоть что-то в этом мире?

Глава 34 - 3

Он давно убедил себя, что прошлое Бианки его не волнует, главное, чтобы в настоящем и в будущем она была с ним, а он - с ней. Но сейчас Гуннар, впрочем, почувствовал облегчение. Он затруднялся ответить, были бы его мысли и ощущения такими же, если б речь шла не о Майере, а о другом мужчине. Куда более достойном и приличном.

Но раз уж история закрутилась со слизняком... Гуну было радостно, что Бии не пришлось разделить с ним ложе, что его грязные руки не прикасались к ее чистому телу, и что воспоминание о нем никогда не отравит ее разум и не заставит втайне ненавидеть других мужчин. Даже искренне любящего ее, как он.

- Не представляю, как можно было бы от тебя отказаться, - Гуннар понял, что слишком долго молчит, и решил обличить в слова все свои мысли, - но, полагаю, ты не слишком жалеешь, что не стала его женой в полной мере, - она рассмеялась, а Гун, погладив ее по щеке, проговорил нежно, но вместе с тем и довольно серьезно, - я пойму, если ты не захочешь спешить. И для меня будет большой честью стать твоим первым мужчиной...

Он хотел убрать от нее руки, чтобы не показаться навязчивым, но Бианка схватила его за ладонь и удержала ее на своем лице. Одновременно с этим она подалась к нему ближе и поцеловала.

Мягкое, чуть щекочущее прикосновение губ выбивало землю из-под ног. Он позволил ей задать ритм, отдал ей больше инициативы и с удивлением и восторгом обнаружил, сколько чувственности, сколько страсти скрыто в этом хрупком и прекрасном создании.

Она объяла его тонкими руками, прикасалась к его шее, плечам, груди. Натиск ее губ стал почти рьяным, острый язычок был таким обжигающе горячим, и все смелее, все громче становился ее сладкий стон.

Когда Бианка позволила себе пустить в ход зубки, Гуннар не смог больше терпеть.

Он схватил ее крепко, прижал к себе и вмиг отобрал лидерство. Он хотел заставить ее кричать, изнывать от удовольствия. Он хотел открыть ей новый мир, хотел поделиться новыми красками, новыми чувствами, ощущениями. И, предки, как же он хотел ее! Всю, без остатка!

Бианка вдруг хлопнула его ладошкой по груди, отстранилась, прерывая поцелуй. Ее лицо было таким красным, влажные губы словно бы увеличились в размере, взгляд, хоть и казался чуточку испуганным, сиял. В нем переплетались жажда и решительность.

- Гун... - прошептала она. Предки, ни один голос не произнес бы его имя так сладко! - ты... Ты уже мой первый мужчина. Я никогда никого не любила. Кроме тебя, - она вздрогнула, но выговорила решительно, уверенно, - и я хочу, чтобы ты стал первым... В полной мере.

Это были самые лучшие слова, которые он когда-либо слышал.

Бианка не врала самой себе и признавала: ей страшно. Даже после свадьбы с Майером она так не боялась... Хотя, в отличие от индюка, Гуннар был достойным, нежным и заботливым. Гун был тем, кого она любила.

Но, может, в этом и есть все дело? Повиноваться чувству намного сложнее, чем повиноваться долгу. С малолетства ее, как и других детей, учили, что эмоции следует контролировать, что нельзя позволять им мешать делу, нельзя забывать о приличиях и правилах.

Но... Что может быть важнее зова сердца?

Сейчас, глядя на него, чувствуя его сильные горячие руки на своем теле, ощущая жар в груди и жажду его любви, она и думать не могла о каких-то там законах, о каких-то там предписаниях.

Хотя Бианке было чуточку страшно, ни одна сила, даже самая могущественная и непоколебимая, не заставила бы ее отстраниться от него.

Она желала его. Всем сердцем, всей душой и телом.

Он снял свою тунику, позволил Бианке осмотреть свое сильное тело, прикоснуться к нему, почувствовать его жар и напряженность.

Ее щеки тронул яркий румянец, ее дыхание стало более частым, а в глазах появилось неподдельное желание. Биа покорно подалась к нему, когда Гун положил руку ей на спину и подтолкнул к себе.

Простынь соскользнула, оголяя грудь и покрывая теперь только ее ноги и лоно.

Ее красные набухшие соски сводили с ума, но Гуннар помнил, что она невинна, и действовал медленно, нежно и осторожно.

Чтобы не позволить ей смутиться своей наготы, он снова поцеловал Бианку. Страстно, пылко.

Она обняла его за шею и блаженно закрыла глаза, почувствовав во рту его горячий язык.

- Биа, - прошептал он, вдруг прекратив поцелуй, - посмотри на меня, - она взглянула ему в глаза и задрожала от того, сколько страсти, сколько нежности и сколько любви увидела в его взгляде, - я ни за что не сделаю тебе больно. Ты веришь мне?

- Да.