Радиосвязь с базой в Бари и с Москвой удалось установить благодаря находчивости майора Долгова, который воспользовался аппаратурой находившейся в районе Купрешко Поле радиоточки «Вега». Для обеспечения связи радиостанцию подняли на вершину одной из самых высоких гор в округе, установили максимально высокую антенну. В радиограмме, отправленной «рано утром 2 июня», Долгов передал в Бари С.В. Соколову и в Москву просьбу выслать на Купрешко Поле самолет к 22.00 в ночь с 3-го на 4 июня. Однако ситуация осложнилась в результате того, что по решению руководства Советской миссии для надежности просьба о высылке самолета была продублирована через радиостанцию английской миссии в Югославии. При этом в радиограмме, принятой в Бари советским радистом А.М. Каргашиным, самолет в Купрешко Поле просили прислать в ночь на 4 июня, а в телеграмме английского командования, переданной Соколову, дата прибытия самолета указана на сутки позже — в ночь на 5 июня. При этом запросить уточнение было невозможно — после радиосеанса связь с миссией была потеряна[786].

Представитель английского командования на авиабазе в Бари капитан Престон запретил Шорникову преждевременный вылет. Однако С.В. Соколовым было принято решение послать самолет в любом случае, ориентируясь на дату, переданную «Вегой». Ленд-лизовскую «Дакоту» (Си-47) радикальным образом выпотрошили перед вылетом — извлекли из нее пассажирские сиденья, столики и все оборудование салона. Командир экипажа А.С. Шорников и второй пилот, Б.Т. Калинкин запросили разрешения на обычный разведывательный полет, но, находясь над Боснией, приземлились на площадку, подготовленную для них в районе Купрешко Поле находившимся при советской миссии в Боснии штурманом их экипажа — П.Н. Якимовым. В самолет А.С. Шорникова вошли 20 человек: маршал Тито, члены ЦК КПЮ Э. Кардель, А. Ранкович и И. Милутинович, начальник штаба НОАЮ А. Йованович, Н.В. Корнеев, Вивиан Стрит, сотрудники советской и английской миссий и любимая овчарка Тито по кличке Тигр, которая никак не хотела залезать в самолет. После того как важные пассажиры были выгружены на аэродроме в Бари, экипаж Шорникова выполнил еще один рейс на Купрешко Поле, причем на этот раз вместе летали и два английских самолета. Три «Дакоты» вновь сели на Купрешко Поле и вывезли еще около полусотни человек[787]. А утром в район Купрешко Поле уже вышли передовые части немецких войск[788].

Несмотря на эвакуацию самого Н.В. Корнеева? на оккупированной территории осталась обширная сеть советских миссий, которая даже расширила свою работу после того, как в течение лета 1944 г. к ним прибыло подкрепление[789]. В то же время эвакуированная часть миссии во главе с Корнеевым сопровождала Тито сначала в Италии, а потом на острове Вис, занятом союзниками и партизанами. Была значительно расширена и советская база в Бари, которая 15 июля получила свой сектор. Разместившимся на нем АГОН командовал полковник В. Щелкунов. Именно благодаря действиям АГОН начала еще больше расширяться сеть советских офицеров связи не только в Югославии, но и в Греции, и в Албании[790]. В июле 1944 г. в Москву отбыл генерал Корнеев, который 17 августа 1944 г. лично доложил Сталину о результатах миссии[791]. Остававшийся в то время на Висе Тито продолжал активно укреплять свои связи с английскими офицерами, что не могло вызвать особых симпатий у советской стороны[792]. Формально югославская территория острова Вис была превращена англо-американцами в настоящую военно-морскую базу, на которой роль партизан, не говоря уже о советской миссии, была довольно скромной[793].

Поэтому уже 10 сентября на самолете Александра Шорникова с острова Вис в г. Крайова (Румыния), куда уже вступила РККА, перелетела большая часть персонала Советской военной миссии и там занялась подготовкой условий для размещения в Крайове маршала Югославии[794]. При этом уже в августе 1944 г. был определен расширенный список членов миссии, которая должна была разместиться в Крайове. Среди прочих в состав этой расширенной миссии вошел и новый начальник штаба миссии — И.Г. Старинов. И.Г. Старинов вместе с остальным пополнением для состава миссии прибыл в Румынию уже 8 сентября 1944 г. и активно включился в работу по подготовке базы, необходимой для размещения Тито и Советской военной миссии[795].

Кроме стремления вырвать из объятий англичан неожиданно удобно в них устроившегося лидера КПЮ, намерение советского руководства перебросить Тито в Румынию могло быть вызвано и другими причинами. Скорцени в своих воспоминаниях писал, что немцы узнали, где находится Тито, и начали подготовку к тому, чтобы исправить неудачу, потерпленную под Дрваром…[796] Как бы то ни было, очевидно, что советская миссия настаивала на скорейшем отбытии Тито с Виса[797].

Ф. Мак-Лейн вспоминал, что для него исчезновение Тито с Виса было полной неожиданностью. Как-то утром заместитель Ф. Мак-Лейна Вивиен Стрит пошел к месту, где проживал Тито, и убедился, что маршал НОАЮ пропал. Вместе с маршалом исчезли и высокопоставленные люди из его окружения: «Расспросы о том, где может быть Тито, дали лишь неопределенные ответы. Это был старый способ, такой знакомый по московским дням: болеет, занят, вышел погулять… В дальнейшем в ходе расследования было выяснено, что какой-то неопределенный русский самолет прилетел на Вис и потом улетел, вероятно, с Тито»[798]. Джилас также вспоминал о резком и таинственном отъезде Тито с острова вместе с Корнеевым и Милутиновичем[799]. Еще более детально атмосферу отъезда Тито с Виса передал советский пилот П.М. Михайлов из АГОН, осуществивший эвакуацию. Поздно вечером 18 сентября Михайлов и его второй пилот Павлов получили приказ вылететь с острова Вис на материк в зону расположения РККА. Вылет был запланирован в 3 часа ночи. Летчикам было приказано взлетать, не зажигая огней, без получения разрешения аэродромного начальства (союзников) на взлет. Когда Михайлов вошел в самолет, он с удивлением увидел, что в кабине уже сидит один неизвестный ему пассажир в сером плаще и со звездочкой на пилотке. Михайлову захотелось подойти к пассажиру и узнать, что он делает в самолете. В то же мгновение он почувствовал прикосновение чьей-то руки и за спиной увидел полковника из советской миссии, который коротко приказал: «Занимайтесь своим делом!»[800]. В ту же ночь «Дакота» с Тито приземлилась на погруженный во мрак советский полевой аэродром в Крайове.