Когда Тито прилетел в Крайову, его встретил на месте начальник штаба советской военной миссии в Югославии И.Г. Старинов. «На Тито была маршальская форма. Выглядел он довольно молодым и энергичным, но мне показалось, что был чем-то недоволен… Крепко пожав мою руку, Тито сказал по-русски: «Наконец-то я воочию вижу Вас, Рудольфо! (Под этим псевдонимом меня знали в Испании). Надеюсь, что наша совместная работа будет полезной. Можете, кстати, связаться с Вашим другом Иваном Харишем». Он пригласил меня в свои апартаменты. Мы поднялись на второй этаж, где он жил со своей женой и ребятишками… Я видел, как Тито тяготился приставленным к нему подразделением чекистов под начальством заместителя начальника охраны Сталина. Соратники Тито, которых я знал по войне в Испании, жаловались мне, что наши и на территории Югославии продолжали так оберегать Тито, что к нему можно было попасть, только пройдя через советскую охрану. Тито тяжело переживал такую изоляцию…» [801]

В конце сентября Тито на несколько дней летал в Москву к Сталину. О том, как выглядела эта встреча, осталось очень мало сведений. Очевидно, что описание придворного титовского летописца В. Дедиера, который дал описание этой встречи, крайне далеко от происходившего на самом деле. Например, утверждение В. Дедиера о том, что Сталин 2–3 раза встречался с Тито в кабинете и 2 раза в личной резиденции, крайне сомнительно[802]. Если поверить этому, то можно прийти к выводу, что Сталин чаще встречался с Тито, нежели чем с Черчиллем в Тегеране или чем с Молотовым за то же время![803]Трудно представить, что что-либо могло бы заставить Сталина так часто встречаться с Тито. Карманный диссидент титовского режима М. Джилас вспоминал, что Тито рассказывал ему о том, что осенью 1944 г. у него было всего две встречи со Сталиным: один раз в кабинете, а один раз — на даче[804]. Интересно, что журнал записей лиц, принятых И.В. Сталиным, содержит упоминания о более поздних визитах Тито к Сталину (6.04.1945, 12.04.1945, 27.05.1946, 10.06.1946), но не упоминает ни одного визита лидера КПЮ в 1944[805]. С другой стороны, единственной причиной полета Тито в Москву был визит к Сталину, т. к. югославский вопрос не мог не интересовать генсека перед встречей с Черчиллем, собиравшимся посетить Москву 9 — 18 октября[806]. О том, что он один раз встретил Тито у Сталина, вспоминал и советский участник этой встречи — А.Е. Голованов. По словам командующего АДД, он встретил Тито у Сталина в сентябре 1944 г.[807]По данным журнала записей, А.Е. Голованов в сентябре 1944 г. был у Сталина только 27 сентября[808]. Эта дата хронологически возможна и вполне правдоподобна, если учесть, что на следующий день было опубликовано соглашение Сталин — Тито, касающееся просьбы НКОЮ о временном входе Советской армии на территорию Югославии, чтобы помочь разгромить немецких оккупантов. Не ясно все же, почему журнал записей не упоминает И.Б. Тито среди лиц, принятых И.В. Сталиным в тот день. Кроме первых лиц из окружения И.В. Сталина 27 сентября 1944 г. у Сталина был не только А.Е. Голованов, но и другие лица из АДД, связанные с авиацией (А.А. Новиков, М.М. Громов, И.В. Марков), командующий ВДВ РККА И.И. Затевахин и несколько военачальников (С.М. Штеменко, А.И. Антонов, И.Д. Черняховский). Единственной «необычной» деталью приема у Сталина 27 сентября 1944 г. было то, что в тот день в течение всего приема (с 20.00 до 00.15) у Сталина присутствовал некто Тимофеев, идентифицированный издателями журнала как Петр Васильевич Тимофеев (1902–1982 гг.) — талантливый конструктор в области ИК-техники. Эта идентификация выглядит достаточно сомнительной, если сопоставить ее с хронометражем пребывания в кабинете Сталина остальных, достаточно легко идентифицируемых участников встречи. За 5 минут до прихода Тимофеева к Сталину пришел Молотов. Потом втроем они беседовали в течение почти 2 часов, когда к ним присоединился Маленков (21.40). В 22 часа в кабинет Сталина вошли Штеменко, Антонов, Черняховский и Марков, а через час — в 23.00 — Голованов, Громов, Новиков, Затевахин. В то же время в кабинет Сталина вошел Щербаков (22.30). Примерно в одно время (23.15–23.30) ушли и авиаторы, и военные. Сталин остался с высшим руководством страны: Молотовым, Маленковым, Щербаковым и звездой вечера — Тимофеевым. Спустя некоторое время (в 00.10) к ним присоединились Берия и Булганин. Наконец присутствующие разошлись в 00.15, причем «Тимофеев» присутствовал до самого конца встречи… По мнению К.В. Волкова, последнего крупного советского специалиста в области Второй мировой войны на Балканах и бывшего директора Инслава РАН, до сих пор недоступна исследователям стенограмма беседы Сталина и Тито осенью 1944 г., которая хранится в Архиве Президента РФ. При этом уже опубликованы стенограммы более поздних бесед, как, например, запись разговора И.В. Сталина с Тито от 27 мая 1946 г., хранящаяся там же[809].

На сегодняшний день о встрече Сталина и Тито можно судить лишь по мемуарам М. Джиласа, чьи слова, учитывая воспоминания А.Е. Голованова и журнала записей, куда больше походят на правду, чем фантазии В. Дедиера. Встретившись с Тито, Сталин откликнулся на его просьбу помочь югославским партизанам и пообещал выдвинуть им на помощь для взятия Белграда «танковый корпус» (т. е. 4-й мехкорпус генерала Жданова). Это была уже не первая просьба Тито к советскому руководству об оказании вооруженной помощи в деле освобождения Югославии. В последний раз до этого такая просьба была зафиксирована 29 апреля 1944 г. в бумагах В.М. Молотова. Тогда лидер КПЮ просил прислать ему на помощь советскую дивизию ВДВ, но в Москве сочли этот шаг преждевременным[810]. Без помощи РККА бойцы НОАЮ могли бы продолжить партизанскую войну и даже попытаться рассчитаться с «внутренними врагами» — «четниками», но «не были способны в то время сами освободить Белград». Кроме мехкорпуса, Сталин пообещал лидеру КПЮ помочь вооружением (танковым, авиационным и пехотным), а также прямо в присутствии Тито позвонил стоявшему перед границей северной Сербии Р.Я. Малиновскому, приказав ему «не спать, а наступать». После делового разговора в кабинете Сталина лидер КПЮ посетил «виллу Сталина» (вероятно, Ближняя дача в Кунцеве), где участвовал в застолье, сопровождавшемся обильным возлиянием. По словам М. Джиласа, подтверждаемым даже сервильным В. Дедиером, Тито, «непривычный к алкоголю, вышел поблевать в сопровождении Берии, который цинично заметил: “Ничего, ничего, бывает”»[811].