Я гневно сдула прядь волос с лица:

– Нет.

– Хорошо. – Он оттолкнулся от двери, снял свою майку и бросил ее мне.

Прямо в лицо. Я почувствовала запах Пиаса и не могла ничего поделать с дрожью, пробежавшей по моей спине.

– И что мне с этим делать? – нервно спросила я.

– Надевать! – приказал Пиас. Я тайком смотрела на его голый торс. Господи, этот парень выглядел так, словно его высекли из камня. Как можно выглядеть таким бессовестно сексуальным?

– Почему доктор должен меня осматривать? – спросила я, пытаясь надеть майку своими закованными в цепи руками. В конечном итоге руками я застряла в рукавах, а головой в вырезе. Я выругалась как сапожник. Хотя я не могла этого видеть, Пиас явно достаточно долго смотрел на меня. Даже если он не издал ни звука, я была готова поспорить, что он надо мной смеялся. Ублюдок.

– Может, ты все-таки мне поможешь? – резко огрызнулась я, сдаваясь. Господи! Наверное, я выгляжу как Мистер Буханка. Пиас вздохнул. Я захлопала глазами, наблюдая за его силуэтом через ткань.

– Сохраняй спокойствие. Если ты убежишь, я тебя поймаю и отшлепаю! – Его дыхание коснулось моей разгоряченной кожи, вследствие чего по моей спине побежали мурашки. Я захныкала и почувствовала, как Пиас развязал цепи. Мои онемевшие руки повисли, но Пиас схватил меня за запястья и продел их в рукава. Его пальцы коснулись моего живота. Я втянула воздух носом, и мне показалось, что я услышала его тихий стон. Спустя секунду он уже расправил майку так, что моя голова наконец пролезла в вырез. Я сдула волосы с лица, когда он снова заковал меня в цепи.

– Я делаю это, – продолжил он наш разговор, улыбаясь, – потому что так хочу!

– Да что ты! – насмешливо сказала я, но мой голос звучал слишком пронзительно. – Чтобы убедиться в том, что у меня нет сифилиса?

Он раздраженно посмотрел на меня:

– Ну да, когда речь идет о дочерях Афродиты, нельзя быть уверенным в этом, правда?

– Ты придурок!

Пиас подошел к двери и постучал костяшками по дверному косяку:

– Можешь заходить, док. Не смотри на нее слишком долго.

– Наконец-то! Вы всегда так много ссоритесь?

Я не расслышала ответа Пиаса, но его голос звучал недружелюбно. В комнату зашел очень худой бог с каштановыми волосами. Я сразу же непроизвольно сбросила волосы себе на лицо.

– Ворриор Пандемос? – спросил он.

– Да, – недоверчиво ответила я. Мои цепи зазвенели, а доктор остановился. Я почувствовала на себе профессиональный взгляд его карих глаз. Он тихо выругался.

– Ты приковал бедную девочку к стене цепями? – вдруг крикнул он.

– Да, приковал! – зарычал Пиас из коридора.

– И как мне тогда ее осматривать?

– Придумай что-нибудь, – послышался холодный ответ Пиаса.

Доктор вздохнул и поднес руку ко лбу.

– Когда-нибудь я уволюсь, – услышала я его шепот, а затем он поставил свою кожаную сумку на пол и сел на колени передо мной. Я вздрогнула и поправила волосы так, чтобы они прикрыли как можно больше кожи.

– Не переживай, Ворриор, – успокоил меня доктор типичным скучающе-врачебным тоном. – Пиас рассказал мне о синдроме Медузы. Возможно, тебя удивит то, что я уже лечил богов с таким же генным дефектом и мне это ни капли не вредило. Я знаю, что делаю.

– М-м-м… – пробормотала я, не очень-то ему поверив.

– Кружится ли твоя голова? Наблюдала ли ты за собой перепады настроения? Слышишь ли голоса? – спросил он у меня. Худые пальцы открыли сумку, и он достал оттуда шприц. Я снова вздрогнула, но глупые цепи удерживали меня на месте.

– Не переживай, я только возьму у тебя немного крови, чтобы определить стадию твоего бессмертия.

Прежде чем я успела возразить, он уже схватил мою руку и воткнул в нее иглу.

– Ай-й-й! – закричала я, пытаясь выдернуть руку, но врач был сильным, как медведь.

Он щелкнул языком и потянул шток шприца.

– Не кричи, уже почти все. Так что с головокружением?

– Иногда бывает! – зарычала я, зачарованно уставившись на свою серебряную кровь, заполняющую шприц.

– Перепады настроения?

– Нет!

– Врет! – сказал Пиас. Дверь за ним закрылась.

Я окинула его мрачным взглядом:

– Заткнись, Тантал!

– Значит, и перепады настроения тоже бывают, – пробормотал доктор, вытаскивая иглу из моей руки. Место укола тут же затянулось. Его бровь поднялась: – Отличная скорость исцеления!

– Нет у меня никаких перепадов настроения! – упрямо возражала я.

Пиас насмешливо фыркнул, и доктор слегка мне улыбнулся.

– Не переживай об этом. У большинства молодых богов такое бывает поначалу. Это совершенно естественно, и благодаря нашему Пиасу твой гормональный фон тоже будет слегка нарушен.

– Мой гормональный фон в полном порядке!

Пиас закашлялся. Доктор пристально на него посмотрел:

– Не надо кашлять, Тантал. В результатах твоих анализов было столько гормонов, что я мог бы продавать твою кровь в качестве анаболиков.

Я рассмеялась.

– От тебя я ожидаю примерно того же результата, – проворчал доктор. Теперь мы оба мрачно смотрели на него. – Ты еще испытываешь чувство голода? – продолжил расспрашивать меня доктор.

Я покачала головой.

– Ты еще спишь?

Я кивнула.

– Понял. – Он провел по своим волосам. – Можно мне посмотреть на твое крыло?

Я помедлила.

– Давай! – приказал мне Пиас.

– Я не знаю как! – выругалась я. – Они у меня совсем недавно.

Доктор нахмурился:

– Молодые боги сильно поддаются влиянию чувств и инстинктов. Подумай о чем-то, что тебе нравится или злит тебя.

– Да, Ворриор, подумай о чем-то, что тебе нравится! – ухмыльнулся Пиас.

Что за мерзкая и гнусная канализационная крыса!

– А этому идиоту обязательно здесь находиться? – нервно спросила я. Моя кожа начала светиться.

Доктор принялся меня изучать. Казалось, будто его глаза просвечивают меня словно рентген.

– Он новый отец всех богов. Я не могу просто выкинуть его отсюда, даже если я сам этого хочу.

Пиас выглядел невероятно самодовольным. Высокомерие источалось каждой клеточкой его тела.

– Давай же, милая! Покажи свои крылышки! – надавил он. В его глазах было что-то плутовское.

– Не называй меня милой!

– Почему? Я твоя вторая половина. Буду называть тебя так, как хочу.