– Спасибо за информацию, мой сладкий пирожочек, – пропела я.

Пиас зарычал. Воздух между нами наэлектризовался, и наши магии нашли друг друга. Я почувствовала покалывание на коже, и мы оба задрожали. В то же мгновение мои крылья белым каскадом перьев вылезли из спины и обернулись вокруг тела, защищая меня.

– Интересно, – пробормотал доктор. –   Они что, чувствительные?

– Немного.

– Какой у тебя диапазон?

Я колебалась, ощущая на себе обжигающе холодный взгляд Пиаса.

– Я не знаю.

– Пожалуйста, расправь свои крылья для меня.

Я сделала это. Непривычные мышцы в моей спине задрожали. Пиас еще более пристально на меня посмотрел. Крылья заполнили половину спальни.

– М-м-м… два метра тридцать сантиметров на крыло, на мой взгляд, – пробормотал доктор, со знанием дела проводя рукой по верхнему краю. Я вздрогнула. Прикосновение было странным и удивительно интимным. Пиас зарычал.

– Тебе больно?

– Немного.

– А обязательно так ее лапать? – мрачно спросил синеволосый бог.

– Я должен осмотреть ее, поэтому да.

– Мне кажется, уже достаточно.

– Но я еще не…

– Она здорова?

– Как мне кажется, да.

– Насколько созрело в ней бессмертие?

– Я бы сказал… процентов на шестьдесят, может, чуть меньше.

– Значит, она еще может умереть.

В комнате повисла тишина. Я понимала лишь половину сказанного, но мое сердце билось как бешеное.

– Да.

Пиас выругался.

– Спасибо. Можешь идти.

– Мне действительно надо…

Пиас заставил доктора замолчать одним коротким взглядом. Врач закрыл рот и быстро посмотрел на меня.

– Хорошо! – Он взял свою сумку и вышел из комнаты в своем развевающемся докторском халате, оставляя меня наедине с Пиасом, который смотрел на меня, скрипя зубами.

– Что? – огрызнулась на него я.

– Ты принесешь мне еще кучу проблем, милая.

Он отстегнул мои цепи от кольца на стене. Мои крылья снова сложились.

– Ты не хочешь снять их с меня? – угрюмо спросила я, звеня своими толстыми наручниками. – Они достаточно неудобные.

Он окинул меня недоверчивым взглядом.

– Могу ли я быть уверен в том, что ты не попытаешься сбежать?

– М-м-м… нет, – честно призналась я.

– Вот и я о чем. – Он продолжал пристально изучать меня. Мои щеки покраснели от стыда.

Пиас фыркнул и без предупреждения поднял меня на руки.

– Что ты делаешь? – затаив дыхание, спросила я.

– Несу тебя в душ. Надоело уже твое вездесущее чувство стыда.

– Ты в курсе, что ты просто невыносим?

– Это достаточно частый симптом потери души. Я работаю над этим.

– Хорошо, – непроизвольно улыбнулась я.

Он застонал, открывая дверь в ванную комнату. Знакомая обстановка мгновенно вызвала воспоминания, заставившие меня покраснеть еще сильнее.

– Если ты еще раз покраснеешь, я встану под душ вместе с тобой, – тихо пригрозил мне Пиас, ставя на ноги и снимая с меня свою майку. Мои растрепанные волосы упали на обнаженную кожу. Пиас наклонился вперед и включил горячую воду.

– Я подожду снаружи, – сообщил он, выходя из ванной комнаты. Я удивленно покачала головой. Подумала о том, что Пиас может войти в любой момент.

При мысли об этом мой мозг на мгновение выключился. Я быстро встала под теплую воду, позволив ей стекать по всему телу. Откуда в Тартаре проточная вода? Как здесь вообще могла возникнуть целая субкультура богов? Так много вопросов, но так мало ответов. Надо задать эти вопросы Пиасу. Надеюсь, у него сегодня подходящее для разговоров настроение и он уже перестал считать меня сумасшедшей шпионкой своего отца. Через пару секунд – по крайней мере, так мне показалось – он засунул голову в щель в двери:

– Ты когда уже будешь готова?

– Тебе что, не терпится, мой пупсик?

– Я голоден.

– Ясно. – Я с ухмылкой вышла из кабины, радуясь тому, что мои волосы были достаточно длинными, чтобы прикрыть стратегически важные места. Я пыталась найти полотенце.

Пиас щелкнул языком, открыл шкафчик рядом с раковиной и достал оттуда пушистый кусок ткани. После этого он завернул меня в него, как ребенка.

– Я могла и сама все это сделать, если бы ты снял с меня наручники.

– Да… но нет, этого я не допущу.

Он старательно меня вытер, и по моей коже тут же побежали мурашки. У меня сперло дыхание.

– А ну прекрати это! – выдавил Пиас.

– Что прекратить?

– Этот свой запах. Он меня отвлекает! – зарычал он, продолжая вытирать меня еще старательнее прежнего, чтобы высушить мои волосы. Мне было жарко и в то же время холодно. Я нервно переступала на одном месте.

– Готово. – Пиас тут же отложил полотенце в сторону и потянул меня за собой из ванной.

Его дыхание, как и мое собственное, казалось слишком прерывистым. Места на моем теле, к которым он прикасался, горели. Пока я была в душе, он прибрался в спальне. Кровать снова была на своем месте. В ранее не замеченном мной камине горел огонь. У окна стояли стол и два уютных кресла. Пиас усадил меня одно из них и подал мне винный бокал с ароматной амброзией. Я подтянула ноги к себе и прикрыла тело волосами.

– И как мне это пить?

Он и бровью не повел и вставил в бокал трубочку. Это была розовая фигурная трубочка для детей. Я посмотрела на нее и сразу же расхохоталась.

Уголки губ Пиаса тоже дрогнули, и его плечи слегка расслабились. Он взял свой бокал и сделал глоток.

– Тебе стоит почаще смеяться. Это идет тебе больше, чем постоянное нытье, – необычно мягко сказал он.

– Говорит мне мистер льдинка, – весело ответила я, наклоняясь вперед, чтобы сделать глоток из своего бокала. – М-м-м! – Я с наслаждением закрыла глаза. Каминный огонь согревал мне спину. Мне было почти хорошо. Если не обращать внимания на Пиаса, наручники и то, что я была голой.

– А где мы находимся? – спросила я после того, как сделала еще пару глотков. До этих пор мы еще какое-то время сидели и мирно молчали.

– В Тартаре, Ворриор.

– Это я знаю, но я имею в виду это место. Мы все еще в этой пустыне?

Пиас медленно потряс бокал с амброзией.

– Нет. Мы под ней. Пустоши простираются по всему Тартару, и жизнь там достаточно тяжела. Поэтому мы устроили жизнь под ней.

Интересно. Я наклонила голову: