– В чем дело? – Он провел рукой по влажным от пота волосам.

– Потеряла концентрацию.

– Это очевидно. Я спрашивал о том, что помешало твоему разуму?

Я отмахнулась от образа Киго:

– Пот и боль в мышцах.

– Ну по крайней мере ты думала о настоящем. – Идо поднял свою тунику и начал обтирать грудь. Я отвернулась. – Скоро закончим. Нам обоим нужен отдых.

Я с облегчением вздохнула. Мы приступили к тренировке, едва Юсо объявил привал. Все остальные либо спали, либо стояли в карауле.

Идо вновь бросил тунику на землю.

– Дай руки, – велел, протягивая собственные.

На каждом запястье все еще виднелись рваные следы от веревки.

Я дважды исцеляла Идо, но помимо этого больше ни разу к нему не прикасалась. Он, однако, меня трогал. Насильно.

И сейчас заметил мою нерешительность:

– Если я позволю себе лишнее, ты всегда можешь вновь пригнуть меня к земле.

Верно. Я вытерла руки о лиф платья и вытянула перед собой. Идо развернул их и очень нежно надавил всеми пальцами в центр моей ладони.

– Чувствуешь это мягкое углубление? Под костью?

Я кивнула.

– Это энергетические врата. – Он опустил взгляд на подобранный и завязанный в узел подол моего платья. – Такие же есть в каждой стопе, тоже в мягком центре ниже плюсны. Четыре прохода, через которые тело может впитать хуа из земли и всего вокруг. Пятый находится в темени.

– В средоточии духа? – спросила я, наблюдая за ним. – Там, где у тебя темный разрыв?

– Нет, выше, – резко ответил Идо.

Затем отпустил мою лунную ладонь, а свою освободившуюся прижал к плоскому животу. Крепко сплетенные мышцы под его пальцами по обе стороны от центрального меридиана были напряженными и выпуклыми, будто высеченными из камня.

– За пупком объединяются пути, ведущие от этих пяти врат. Там находится центр равновесия и очаг хуа. Он называется осью.

– Осью?

– Здесь зарождается баланс: физический, мысленный духовный.

Идо прижал мою ладонь к моему животу – над центром оси. Тонкая ткань платья прилипла к влажной коже.

– Вот. Отсюда должна течь хуа. Чувствуешь?

– Да.

Но я чувствовала лишь его теплую руку на моей.

– Вдох, выдох. Сконцентрируй мысли на этой точке.

Я вновь уставилась на жасминовый куст за плечом Идо, но все тело превратилось в громыхающее сердце, и пульсация отдавалась в наших сцепленных ладонях. Я втянула воздух вместе с запахом тел после долгого напряжения, грубым мужским ароматом и нотками жасмина. Затем посмотрела вверх на четкую линию губ, раздутые ноздри и выше… Бледное золото глаз заклинателя почти целиком поглотила чернота зрачков.

– Хорошо, – глухо произнес он. – На выдохе удержи хуа в центре оси.

Я выдохнула, чувствуя, как наши ладони одновременно сдвинулись. Идо наклонился ближе:

– Ты точно этого хочешь, Эона?

– Чего?

Он облизнул губы:

– Ты подчиняешь меня.

– Нет, неправда.

– Да, подчиняешь.

Идо перенес мою ладонь на свою грудь, и сквозь влажную кожу и изгибы мышц я ощутила его ускоряющееся сердцебиение. Во рту вдруг пересохло, и я сглотнула. Пульс Идо стучал в моей крови. Я подчиняла его, но иначе. Не принуждала, а звала.

– Прости. – Я попыталась высвободить руку, но он лишь усилил хватку:

– Я не в обиде.

Я покачала головой. Это неправильно, дурно. Темное влечение. Это даже хуже, чем навредить ему. Но неведомая сила тянула меня к Идо, а его – ко мне. Я вырвала ладонь и отпрянула, разрывая хрупкую связь.

Идо протяжно неровно выдохнул.

– Это что-то вроде ган хуа, да? – спросила я.

Он прикоснулся к груди:

– Похоже на то.

– Я не умею с этим бороться. – Я схватила его за руку. – Научи меня.

Идо посмотрел мне в лицо, полное отчаяния:

– Не бойся своей силы, Эона. Это дар.

– Не похоже на дар. Скорее на нечто неуправляемое.

– Разумеется, неуправляемое. Ган хуа – это хаос.

– Но хаос опасен. Когда я была кандидатом…

– Перепуганные старики скармливали тебе всякую чушь. – Идо взмахнул рукой, отметая все обучение заклинателей. – Мы можем прогонять через себя хуа, неважно, ган или лин, хаос или порядок, и ни одна из этих сил не опасна от природы, не плохая и не хорошая. Они просто есть. Совет заклинателей был полон дураков. – Он покачал головой. – Они никогда не понимали, что за удивительная энергия рождается из хаоса. Но ты-то понимаешь. Ты используешь ган хуа так, как я и вообразить себе не мог. Мне остается лишь мечтать о твоих способностях.

– Но ты ведь перебрался в своего дракона с помощью ган хуа.

Идо вытер ладонью рот:

– Неуклюжая попытка в сравнении с твоим даром. И я прибег к ней только в качестве последнего средства.

– Но как тебе удалось? Как ты этим управляешь?

Он замялся.

– Боль – это тоже энергия. Я перенаправил ее на своего дракона и с помощью ган хуа спрятал себя в звере от того, что происходило с моим физическим телом.

Несмотря на нагретый воздух нового дня меня охватил озноб.

– Так вот почему твой дракон корчился в агонии?

– Я же сказал, это было последнее средство, – огрызнулся Идо. – И как видишь, – он коснулся точки силы на голове, – пострадал не только дракон. Я оставался там слишком долго и отнял у него слишком много энергии, ничего не отдавая взамен.

– Я бы никогда не причинила такую боль своему дракону, – заверила я.

– Но смогла причинить мне и своему другу Рико, – напомнил Идо. – Легко сказать «никогда», Эона. Но в погоне за желаемым ты уже переступила черту и даже не заметила в спешке.

Я зыркнула на него:

– Ты понятие не имеешь, чего я желаю.

– Так просвети.

– Хочу обуздать ган хуа. Как можно быстрее.

– Несмотря на все свои страхи, ты стремишься к еще большей власти? – Идо улыбнулся. – Настоящая королева.

– Нет, ты не понял. – Я стиснула ладони. – Мне нужно овладеть ган хуа, потому что драконы не бессмертны. По крайней мере, сила их не бесконечна.

Он застыл:

– С чего ты это взяла?

– В красном фолианте есть предзнаменование. Там сказано, что с восхождением Зеркального дракона придет конец Кругу двенадцати.

– Что? – Идо схватил меня за руку. – Покажи. Немедленно!