– Федор, у тебя две минуты. Извини, наедине вас оставить не могу, – сказал Новоселов. – Спрашивай, что хотел.

«Наверное, боится, идиот, что Федька передаст ей пилку, чтобы она подпилила решетки и сбежала».

Федор оторвался от стены, сделал шаг вперед, пару раз кашлянул и сказал:

– На комоде, в комнате, стояла малахитовая ваза. Куда ты дела пластиковый контейнер, который в ней хранился?

– Контейнер? – Вопрос крайне удивил Алису. – Контейнер выбросила.

– Как выбросила? – закричал Федька и бросился к ней.

– Стоять! – рявкнул Новоселов, и Федор нехотя вернулся в угол.

– Да ты не волнуйся так. Ничего в нем не было. Грязь какая-то. Я ее в камин вытряхнула, а упаковку – в мусорное ведро. – Щека Федора нервно дернулась, и Алиса поспешила его успокоить: – Честное слово, грязь.

– Сама ты… – негромко сказал Федор.

От этих слов в глазах Алисы вдруг полыхнуло оранжевым. Словно она каким-то неизвестным образом очутилась в Москве, под ночным московским небом. Она вскочила и ринулась к Федору.

– А ну, отставить! – Новоселов, схватив ее за плечи, оттащил на место, толкнул на стул, нажал на кнопку вызова конвоя.

Алиса не хотела уходить, не выложив все, что накопилось у нее на душе за время проживания с Федором под одной крышей.

– Я только об одном жалею, – кричала она, отчаянно цепляясь за стены, – что ты не составил компанию Лешке. Ты же придурок! Конченый! Придурок!

Конвойный вытолкал Алису за дверь, но в ушах Федора не умолкал ее крик. «Придурок! Конченый придурок!»

– Что-то ты быстро, – сказал Рыбак, когда Федор плюхнулся на заднее сиденье его «Форда». – Я думал…

Федор молчал.

– Куда едем, шеф? В офис или..?

– Домой. Отвезите меня, пожалуйста, домой.

– Федор, у тебя все в порядке? – Иван озабоченно посмотрел в зеркало заднего вида.

– Угу, – кивнул Федор.

– Что-то не похоже. Так куда?

– Домой.

– Ты посмотри за ним, – попросил Рыбак, передавая Федора из рук в руки Михаилу. – Как бы чего с собой не сотворил.

– Чего?

– Ну, того. Слышал про лебединую верность? Лебеди, они однолюбы. Всю жизнь хранят верность друг другу. Если один уходит, другой вскорости погибает от тоски.

– По-моему, это просто красивая легенда, – возразил Михаил. – И вообще, речь идет о паре лебедей, а тут, насколько я понял, лебедь – только один. И его угораздило влюбиться в акулу.

Он оглянулся на друга, который, войдя в комнату, упал на диван и лежал, гипнотизируя остановившимся взглядом потолок.

– И не его одного, – вздохнул Рыбак и поехал в офис.

Звонок над входной дверью в офис «Кайроса» в последние дни звонил как-то по-особому печально. Вот и сейчас, вместо привычного серебристого перезвона он уныло брякнул и замолчал.

Кристина оторвалась от монитора, чтобы приветствовать входящего.

– Я пирожки принес. – Это был Тимур. Он подошел к столу с кофемашиной и поставил на него коробку. – Вы, наверное, еще ничего не ели?

– Угу, – сказала Ася.

Иван подвинул стулья к Кристининому столу, как при подготовке к совещанию, и сотрудники «Кайроса» сели каждый на свое место. Слева от Кристины пустовал стул, который обычно занимал Щедрый. А справа – стол Федора Лебедева – три дня назад он с другом Михаилом улетел в Индию залечивать душевные раны.

Кристине уже вторую неделю кусок не лез в горло, но обижать Тимура не хотелось, и она взяла пирожок. В этот момент снова звякнул колокольчик.

– Кого еще несет нелегкая? – пробурчал себе под нос Иван и, обернувшись, увидел входящего в офис Феликса Назарова.

– Извините, пожалуйста. Я, кажется, не вовремя? – смутился он.

– Нет, все нормально. Проходите, – пригласила Кристина.

Пирожки не вписывались в рабочую обстановку офиса, но Кристина не решалась дать команду убрать их.

Иван поставил для гостя стул и предложил:

– Присаживайтесь.

– Извините, я, наверное, не совсем вовремя, – повторил Феликс, но за стол сел. – Я только из больницы… Пустили к Андрею Геннадьевичу на пару минут… Он молодец.

– Молодец, – подтвердила Ася. – Вы берите пирожки.

Кристина взглядом поблагодарила подругу. Конечно же, угощать должна она, как хозяйка стола, но в последние дни она была не в ладу с правилами хорошего тона.

– Спасибо. – Феликс взял пирожок. – Да, молодец. Хотя, может быть, это не совсем правильное слово. Как называются люди, которые, рискуя собственной жизнью, спасают других? Ведь за то, что я сейчас сижу здесь, с вами, я должен благодарить его. А еще он помог разоблачить убийцу Ларисы.

Иван кивнул, и Кристина вопросительно посмотрела на него.

– Да?

Иван нахмурился. Они с Тимуром приняли решение не обсуждать в офисе новости по делу Алисы Лопуховой – слишком уж тяжелой была эта тема для женской половины «Кайроса». И вот теперь Феликс поднял эту тему, и получится, что они скрыли от Кристины информацию. А Феликса несло. Ему, наверное, не с кем было поговорить в этом своем «Пушкине», и он рад безмерно, что нашел такую благодарную аудиторию.

– Да, – не замечая нахмуренных бровей Ивана, продолжал Феликс. – За день до похорон Ларисы он передал в лабораторию одежду, в которой она была убита. На ней были обнаружены два вида крови – Ларисы и еще одной девушки. Когда арестовали Лопухову, она сразу все свалила на своего друга, Алексея Терентьева. Но выяснилось, что это именно ее кровь, и под давлением улик она была вынуждена сознаться.

– Вы знали? – строго спросила Кристина, переводя взгляд с Тимура на Рыбака.

– И я, – тихо произнесла Ася. – Извини.

– Предатели. – Кристина прикусила губу.

– Я обещал, – продолжал Феликс, не обращая ни на кого внимания, – выплатить миллион долларов тому, кто найдет убийцу моей жены.

– Вот и стал наш майор миллионером, – с некоторой долей сарказма заявил Рыбак.

– Послушайте, – возмутилась Кристина, – давайте не будем считать чужие деньги.

– Ну почему чужие, – возмутился Рыбак. – Мы вроде как тоже участвовали. Скажешь нет?

– Еще раз прошу меня извинить, но я сегодня имел короткую беседу с нашим майором, и он вполне однозначно дал понять, кому нужно отдать деньги. Так что я их перевел. А сейчас, – Феликс встал, – честь имею откланяться.

– Останьтесь, – сказала Кристина.

Сказала тихо, но Феликс услышал и сел обратно.

За столом воцарилось молчание. Команда «Кайроса» и присоединившийся к ним Феликс Назаров ели пирожки, стараясь делать это как можно тише. А Кристина вспоминала события последних дней.