– Ваза точно в той квартире. Я своими глазами ее видел. Завтра Рыбак приедет и поковыряется в замке, – сказал Федор, когда с готовкой было покончено и Мишка слегка пообмяк от горячей еды.

– Почему она там? Я же просил, – с укором, но без прежней агрессии сказал Михаил.

– Сам не знаю, Мишка, все так по-дурацки закрутилось!

– Говорил я тебе: поехали со мной в Бангалор. У нас там, кстати, парень один собирается свалить. Может, решишься?

– Нет, точно не решусь. Девушка моя в беде, и мне надо ей помочь. А потом, если получится, вдвоем приедем. Или втроем.

– Это не та девушка, которая парня убила? – спросил Михаил, с грустью вымазывая корочкой хлеба опустевшую тарелку. – Даже не думал, что обыкновенная магазинная картошка может быть такой вкусной.

– Она не специально! Она защищалась! – вступился за Алису Федор. – У меня еще лазанья есть. Хочешь попробовать?

– Тащи, – согласился Михаил. – Может, и защищалась, но опер, который мне звонил, сказал, что это было хладнокровное убийство.

– Хладнокровное, – хмыкнул Федор и пошел на кухню за очередной порцией еды. – Так что там с этой вазой? – крикнул он, стараясь заглушить шум микроволновки. – Действительно такая дорогая? Бабушка ее очень любила?

Мишка не отвечал, и Федор заглянул в комнату, чтобы проверить – не уснул ли друг. Тот не спал. Сидел, задумчиво глядя на бабушкин портрет.

– Слушай, – наконец придумал он, – а что, если позвонить этому оперу, как там его… Он мне визитку свою оставил.

– А ну, покажи. – Федор поставил перед Михаилом тарелку с едой и сел рядом с ним на диван.

– Вот смотри. – Мишка достал из кармана джинсов немного помятую карточку.

– Сергей Новоселов, – прочитал Лебедев. – Слушай, да я же его знаю. Не уверен, что он согласится, но попробовать стоит – вдруг приедет.

– Алоу-у-у, – ответил Новоселов, и Федору сразу же стало ясно, что капитан сегодня вряд ли приедет – слишком уж нетрезво прозвучало это самое «Аллоу-у».

– Это Лебедев, – сказал Федор. – Мне сказали, что вы хотите меня видеть.

– А-а-а, Федька! Привет! Если честно, Федька, видеть тебя я сегодня, может, и хочу, но не могу.

– Мне нужно попасть в квартиру на третьем этаже. Ту, в которой нашли мертвого парня, – Федор все-таки надеялся пробудить в нетрезвом Новоселове чувство ответственности.

– Мне тоже много чего нужно, – заявил Новоселов. – Но я же не звоню всем подряд и не отрываю их от дела.

«Так это же и есть твое дело», – захотелось сказать Федору.

Но Новоселов мог расценить подобные высказывания как грубость, и тогда прости-прощай добрые отношения.

– А где все наши? Рыбак, Ася, Михалыч, Кристина Сергеевна?

– Не знаю. Может, до сих пор в церкви, а может, в полиции.

– В полиции? А что они там делают, в полиции?

– Так они же с-с-свидетели, – запинающимся голосом сообщил Новоселов. – В-с-се как есть – свидетели.

– Чего свидетели?

– Покушения, ясно чего.

– Какого покушения? – Федору вдруг стало не по себе.

– Ты что, новости не смотришь? – возмущенно спросил Новоселов и пропал. То ли связь прервалась, то ли настало время влить в себя очередную порцию спиртного.

– Что там еще за новости? – пробормотал Федор, открывая интернет-браузер на своем смартфоне.

Открыл и увидел крупным планом фотографию Алисы.

«Стрельба в церкви» – так назывался репортаж с места событий, а рядом еще один – «В городе начался отстрел бизнесменов и полицейских», и еще: «Девяностые возвращаются?»

Федор снова набрал номер Новоселова.

– Я тоже свидетель! – заорал он. – И в интересах следствия мне срочно нужно попасть в квартиру на третьем этаже. А еще я знаю фамилию парня, которого там убили, и еще много чего интересного. И со мной Михаил Кондратьев, прилетевший из Индии, которому тоже есть что рассказать. Меняем свою информацию на ключ.

– Ты понимаешь, что я могу прямо сейчас послать за тобой наряд, и после ночи в обезьяннике ты мне и без всякого ключа выложишь все, что знаешь, а заодно и все, чего знал, но забыл? – не повелся на шантаж Новоселов.

– Но ты же так не поступишь! – нагло парировал Федор.

– Это еще почему?

– Потому что ты настоящий профессионал своего дела, – усмехнулся Федор, решив, что немного лести ситуацию не испортит. – А еще вы с Рыбаком – друзья.

– Ну, типа того, – подтвердил Новоселов. – Ладно, сиди, где сидишь. Такси за твой счет.

Он приехал через двадцать минут. Федор и Мишка, который не хотел отпускать друга, сгорая от нетерпения, топтались у подъезда. Вопреки сказанному по телефону, с таксистом Новоселов расплатился сам.

– Ну, привет, сыщики! – пожав друзьям руки, он направился в подъезд.

Неизвестно, сколько Новоселов принял на грудь, а то, что он принял, подтверждал довольно ощутимый выхлоп, но выглядел капитан вполне прилично.

В квартире на третьем этаже ничего не изменилось с последнего Федорова визита – разве что трупа не было, и некогда гордые головы роз безвольно повисли.

– Вот она, ваза, а ты боялся! – сказал Федор, обернувшись к Мишке.

Тот, довольно грубо отодвинув Новоселова, стоявшего у него на пути, бросился к вазе, отшвырнул в сторону розы.

– Потише! – попытался остановить его Сергей. – Это все-таки вещдоки.

Но Мишка, не обращая ни на кого внимания, положил вазу на бок – на полу тут же образовалась лужа – и сунул внутрь руку.

– Ничего нет.

– А что ты надеялся там найти? Золото, бриллианты? – поинтересовался Новоселов.

«Похоже, он все-таки пьяный, если задает такие вопросы», – подумал Федор.

– Бабушка, – ответил Мишка.

«А Мишка все-таки накурился», – решил Федор. Вот компания подобралась.

Но тут Михаил пояснил:

– Бабушка завещала оставить ее после смерти в квартире. Вот мы и…

– Все ясно, – закончил мысль Мишки Новоселов. – Кремировали и прах поместили в вазу. Не по-людски, конечно, но жизненно. В крематории, небось, взятку дали.

– Небось, – подтвердил Мишка. – Прах выдали в запаянной капсуле из ударопрочного пластика. Вазу эту бабушка очень любила, вот мы и положили его туда. Я был уверен, что с ней ничего не случится.

– Ты бы хоть предупредил, – задумчиво произнес Федор.

По задумчивому виду было ясно – мысли его уже где-то очень далеко.

– Ладно, посмотрели, и будет. Пошли отсюда, – скомандовал Новоселов. – Похоже, Алиса твоя приделала ноги бабушкиному праху. Хоть убей, не пойму, для чего он ей понадобился.