Рядом послышались шаги и шуршание мелких камешков. Надо мной появился домовой. Склонившись, он с неким злорадством осмотрел мое тело.

— Выходит, студентка Лакруа, вы будете сегодня моим свидетелем. Увидите весь ритуал и зафиксируете его результаты.

— Вы мерзки, — выдохнула, хрипя от боли.

— Я ученый, студентка Лакруа, у меня нет права на эмоции.

— Вы всего лишь убийца, — я попыталась встать на колени. — Ваше место даже не в темнице, а в больнице для душевнобольных. И я не Лакруа, а Мирабель Гимера, а через несколько дней стану Рамирье. Немедленно освободите меня и остальных, иначе пощады не ждите.

Ответом мне был громкий неприятный смех. Схватив за шею, домовой поволок меня к ритуальному кругу. Сил на сопротивление не было. Черные силки сужались. Нити магии впивались в кожу, оставляя ожоги. Прикусив нижнюю губу, я приказывала себе терпеть.

Выпустив меня у гроба с учителем Триалем, Жак Жакович больно ударил по спине. Застонав, снова повалилась на пол. Мой взгляд выхватил лицо друида. В его зеленых очах пылало пламя. Мужчина силился выбраться из такой же темной сети, которую на расстоянии я и не заметила. И частично ему это удалось. Одна его нога была на свободе, именно ей он и бил по доске.

— Итак, раз у нас планируются гости, так не будем их разочаровывать, — домовой громко хлопнул в ладоши. — Жоржета, исправьте символы и повторяем.

— Но... — обезображенная эльфийка с трудом стерла с губ кровь.

— Выполняйте, Жоржета! Или желаете остаться на всю жизнь монстром? Вы и без того красотой не блистали, а теперь станете посмешищем. Другого шанса все исправить, милочка, у вас не будет. Или вы выйдете отсюда красивой и желанной для мужчин женщиной, или гадкой уродиной, на которую без содрогания не взглянешь.

Домовой больше не пытался казаться заботливым и добрым. Его истинное "я" выглянуло наружу, демонстрируя свою безобразную морду.Профессор Лагрю, затравленно опустив плечи, вышла из центра круга, взяла свечу и шаркая пошла отливать новые знаки. Но даже сейчас жалости у меня к ней не было. Хотя бы потому что я все еще помнила, кто привел одну из девушек, лежащих здесь. Ту самую фею с подобием крыльев. Наверняка бедняжка обратилась к ней за помощью, и эта тварь «помогла» — отправив ее прямиком в руки убийце.

Чуть приподняв голову, я выхватила взглядом Майю. Она держалась у дальней стены и с ужасом наблюдала за происходящим. И по мере того как Лагрю рисовала знак «дракона», нить, связывающая ее с телом, становилось толще и ярче.

— Понимаете, студентка Лакруа, в нашем мире чужая жизнь не стоит ничего, — домовой с опаской снова приблизился к кругу. — Важно иное. Сколько аристократов захотят пробудить в себе кровь предков? Сколько драконов, друидов, — Жак Жакович с некоторым пренебрежением указал на учителя Триаля, — фей, эльфов, оборотней... Вы не представляете, какую власть мне принесет этот ритуал! Сколько золота посыпется в мои карманы! Я стану уважаемым человеком. Почитаемым и вхожим в любой дом.

— А, выходит, не науки ради, а золота для, — зло процедила, пытаясь высвободить правую ладонь из сети.

— Признания для, — раздалось надо мной. — Слишком долго я оставался в тени. Мои труды принижали. Не позволяли вести иные дисциплины кроме как бытовую магию.

Я не ответила. Было уже не до этого сумасшедшего и его откровений. Упорно просовывая ладонь в небольшое пространство между черными жалящими нитями, следила за друидом. Он коротко кивал, одобряя мои действия.

— Жоржета, вы закончили, — так и не дождавшись от меня ответа, домовой обернулся на свою ассистентку и жертву в одном лице. — Нам нужно продолжать. Идите в круг и читайте заново заклинание.

Глава 71

Кроваво-красные всполохи прорезали пространство, извиваясь жгутами смертельной магии. Сжавшись, казалось, я не дышала, чувствуя ледяной холод, исходящий от них. Совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, в агонии бился учитель Триаль, из его глаз медленно вытекали бордовые слезы.

Время от времени он находил в себе силы ободряюще мне улыбнуться. От этого становилось только страшнее. Он умирал. Умирал! А думал обо мне.

Сжав ладони в кулаки, я собрала силы и снова попыталась прорвать черную сеть, спеленавшую мое тело. Я ведь не просто маг, а потомок древней крови. Нельзя сдаваться и опускать руки. Выдохнув и превозмогая боль, я просунула пальцы, раздвинула их, ощущая, как натурально горит кожа.

Всполохи магии крови становились ярче. Они пронзали тела своих жертв, выжигая в них жизнь.

— Сейчас, — я прохрипела, глядя на друида, — потерпите еще немного.

Он покачал головой, но я предпочла не заметить. Мне же потом с этим жить. Дышать и знать, что не смогла из-за собственного малодушия спасти его. Расширив в силках брешь сильнее, наконец, вызволила кисть. Этого было достаточно. Повернув голову, нашла взглядом исправленный знак друида. Потянулась к нему. Из земли тут же появился небольшой огненный язычок магии смерти. Вытянувшись, он оплел мое запястье, жадно впиваясь в кровоточащие раны.

Учитель заметил это, зашипел и забил ногой по доске, словно приказывая мне отступить. Руны на его лице вспыхнули ярче. Вот только я осознала одно — можно сколько угодно ждать, когда нас спасут и ничего не делать, а потом вскакивать по ночам в холодном поту и пеплом посыпать голову, испытывая отравляющую душу вину.

Сделав глубокий вдох, я выпустила магию. Первый огненный пульсар ударил по камню рядом со знаком. Второй попал в его край. Третий немного растопил воск. Зло улыбнувшись, я приказала себе не замечать, как в тело впиваются огненные жгуты. Не чувствовать ничего.

Еще пульсар и... еще. Воск начал медленно растекаться по полу.

Моего слуха касалось бормотание профессора Лагрю. Ее голос заметно слабел. Эльфийка шаталась и действовала, как и я, из чистого упрямства. Вот только она пыталась спасти свою внешность, а я жизни девятерых. Вот такая вот циничная разница.

Сетка все сильнее стягивала тело. У стены билась в агонии Майя. Ее тянуло в круг, и я ничем не могла помочь. Разве что только...Еще пульсар. Воск не хотя растекался. Знак друида менял очертания.

Выдохнув, я опустила голову на каменный пол, глаза против воли закрывались. Всполохи кровавой магии у ящика с учителем Триалем затихали. Где-то совсем рядом кричала Майя и звала меня. Столько страха и отчаянья звенело в ее голосе. Снова разжав веки, попыталась привстать. Если