должны были завернуть. Ну да, у нас родня друг за друга в таких вопросах вроде бы не отвечает, но это официально. А неофициально по-разному бывает.

Или, наоборот, потому и попала? Потому что Рагулину был нужен канал связи с представителями криминальных структур? Ну, так, в порядке бреда предположение.

— Что любопытно, и он от сердечка помер, — продолжил Стас. — Прямо в чужой квартире. Залез и там, значит, того. Как жил, так и ушел — в процессе тайного хищения чужого имущества. С той, правда, поправкой, что в квартире этой мышь повесилась. Стол, стул, диван — и все. Ну, так мне Леха сказал. Мол, чего он там делал, никто так и не понял.

— Может, прятался? — предположил я. — От вас или товарищей по работе. У них, мне рассказывали, терки не редкость.

— Ну, последнее вряд ли, Витя был правильный вор, он от предъяв не бегал. Да и мало кто ему мог ее кинуть. От нас… Ну, может. И еще знаешь, что интересно? Хозяев этой квартиры так и не выцепили. Ее какие-то евреи из Израиля купили, но их самих никто из соседей не видел.

Любопытно.

— Леха сказал, что какая-то мутота во всей этой истории есть, но он копать не стал. Заявления нет, потерпевшие претензии не выставляют, а что до Вити, так он ему не друг и не родня. Помер и помер. Трупы его и сестры потом каким-то дальним родственникам выдали, бумаги в архив сдали, и шабаш.

— Ну и ладушки, — в тон ему ответил я. — Адресок квартиры он тебе сказал?

— Само собой, сказал, — подтвердил Стас и постучал себя по голове. — Вот тут он записан.

— Так диктуй, — я взял из папки, лежавшей на столе, листок с данными сестры вора и ручку, которую кто-то любезно присовокупил к бумагам. — Запишу.

— Да ладно. Мы ж не чужие люди, давай туда вместе прокатимся, — предложил вдруг Калинин. — А то ведь если с тобой чего случится, то кто мне должок оставшийся вернет? Не твоя же мертвая помогайка?

— Стас, чего-то ты темнишь, — мигом насторожился я. Не тот это человек, который подвержен внезапным приступам гуманизма.

— Как и ты. Ну вот такие у нас с тобой отношения — друг другу правду не говорим. А зря. Мы же почти братья.

— Чего?

— По оружию, — пояснил Стас. — Ну сам посуди, от кавказов отбивались? Отбивались. Чокнутые девки нас хотели на ломти порезать? Хотели. Про остальное я и вспоминать не хочу. Но все одно — ты молчишь, и я в ответ тоже молчу.

— Та женщина, что померла, работала на одного чиновника, тоже ныне покойного. И он мне нужен. Ну, как тот художник.

— Привет, — рядом со мной на диван плюхнулась Жанна. — Ну я тебе доложу, здоровы же полицейские начальники пить! Как бочки бездонные!

— Так и думал, — произнес Стас, который девушку, естественно, не видел. — А теперь правда за правду. Штука в том, что…

— Погоди, — остановил его я. — Жанна вернулась.

Глава 10

— Ага, — мигом подобрался Стас. — Так, первым делом пусть скажет, моя фамилия в разговоре звучала?

— Звучала, — кивнула Жанна. — Пару раз. Тот, что помордатей, не его начальник, сказал, что такие, как Калинин, заслуживают более тщательной проверки. И что если бы не Сизов и… Э-э-э… Как же там, армянская фамилия такая… А. И не Восковьянц. Точно. Короче, если бы не эти двое, то им бы занялись куда серьезнее. Но, может, еще займутся.

— Жанна, тема серьезная, так что ты от себя ничего не добавляй и не выдумывай, — предупредил я девушку. — За мной долг, если что-то пойдет не так, крайним окажусь я. А у этого парня всегда при себе пистолет. И может, даже не один.

— Мне что-то не по себе стало, — признался Стас. — Сань, ты и со мной говори, пожалуйста, не только с ней.

— Как было, так и рассказываю, — обиделась девушка. — Слово в слово.

Я передал Стасу ее слова, тот мигом помрачнел, а после потребовал изложить весь разговор в мельчайших деталях, с самого начала, включая все тосты и анекдоты.

— Хреново, — подытожил Калинин нашу странную беседу на троих минут через двадцать, когда я передал ему финальные фразы рассказа Жанны. — Не люблю сидеть на пороховой бочке, когда фитиль в руках не пойми у кого. Это меня нервирует.

— Понимаю, — поддержал я его. — Кому такое понравится?

— Надо думать, — продолжил оперативник, словно не слыша меня. — Надо устроить что-то такое, особенное. Такое, чтобы меня трогать себе дороже было.

— Денег дать, да и все, — предложила Жанна, закидывая ногу на ногу. — Кто режет дойную корову?

— Хорошо, что Стас тебя не слышит, — хмыкнул я. — Ты глянь, он похож на человека, которого можно выставлять на деньги, причем даже разово? Про постоянность я и не говорю.

— Ты о чем? — глянул на меня Стас. — Какие деньги?

— Жанна считает, что тебе надо кое-кому заслать некоторую сумму, — пояснил я. — У меня эта идея вызвала сомнения.

— И правильно, — одобрил Калинин мои слова. — Таких денег у меня нет… Ну, почти нет. Да и зашквар, если совсем уж от души говорить. Реально зашквар. Но в целом твоя подружка права, деньги в этом мире всегда решают все проблемы, что бы так кто ни говорил. Разве кроме смерти. Да и то, знаешь ли, по-разному случается.

— Так ведь зашквар же?

— Главное — верно определиться с суммой и конечным получателем, — у Калинина был вид человека, который только что решил задачу, над которой долго бился. — А дальше все будет просто и понятно. Ты сейчас как, сильно занят?

— Да нет. А что, есть какое-то предложение? Но сразу скажу — водку литрами жрать не стану. У меня завтра ответственное мероприятие, хочу быть в форме.

— Баба из правильных? — уточнил Стас. — Или чего посерьезнее?

— Посерьезнее. Встреча с родней у меня. Семья большая, люди в ней разные, цели у них тоже у каждого свои, потому голову