- Ладно. - Тут Микки рассмеялась. - Ты выглядишь несколько… по-хулигански.

Почувствовав себя намного лучше в минеральной воде, Микки кокетливо состроила глазки.

- А что, ты хочешь немножко побыть плохим парнем?

- Я… я просто хотел бы искупаться вместе с тобой, - выпалил Астерий.

И поразил Микки до глубины души, внезапно отчаянно покраснев.

- Мне было бы очень приятно, - сообщила она.

Он подошел к каменной чаше бассейна и поставил флакон на край. А потом снял кожаную кирасу и короткую тунику, надетую под ней. Микки нравилось смотреть на его тело и видеть, как оно постепенно обнажается. Астерий был столь могуч физически, в нем так изумительно смешались противоположности - человек и зверь… точно так же, как противоположности соединились в его уме. Он был яростен и сострадателен… в нем слились детская невинность и древнее знание, вместе сотворив существо, воистину не похожее на все то, что вообще могло существовать в мире. Микки настолько углубилась в счастливое созерцание, что лишь тогда, когда Астерий вошел в бассейн, осознала: кровь, покрывавшая его тело, пролилась не только из ее ран. Руки Астерия были сплошь покрыты порезами и следами укусов.

- Они тебя ранили! - Микки подтолкнула Астерия к глубокой части бассейна, чтобы он мог омыть свои раны горячей водой. - Ну что я за идиотка! У тебя есть бинты? Ох… тут есть и такие, которые, похоже, надо зашивать… У вас тут должен ведь быть врач, да? Давай все это хорошенько промоем, а потом я позову…

Астерий поймал ее за запястье.

- Я не нуждаюсь в целителе.

Микки нахмурилась.

- Послушай, я работала в госпитале. Так что уж поверь мне на слово. Тебе нужен врач.

Астерий улыбнулся и нежно поцеловал ее.

- Твоя забота обо мне согревает мой дух.

- Прелестно. Я очень рада. Но мой дух согреет присутствие здесь врача.

- Микадо, я бессмертен. Мне не нужны целители. Эти раны уже сами собой исцелились.

Все еще хмурясь, Микки подняла его руку и уставилась на нее.

- И правда! Они заживают!

- Теперь ты довольна? - спросил Астерий.

- Я несколько огорошена, - ответила Микки. - Но определенно довольна.

Она плеснула водой на его руку, потом осторожно прикоснулась к только что закрывшимся следам зубов, наблюдая, как их затягивает тонкая молодая кожа.

- А может случиться такая рана, от которой ты сам не излечишься?

- Если ты скажешь, что больше не любишь меня, это меня убьет.

Микки посмотрела ему в глаза.

- Тогда ты будешь жить вечно.

Астерий взял с края бассейна хрустальный флакон.

- Позволь мне показать, как я о тебе забочусь, Микадо.

Микки стояла в воде по пояс; взяв флакон из рук Астерия, она щедро налила тяжелой густой жидкости себе на шею, руки и грудь, а потом снова поставила флакон на край бассейна. Пьянящий аромат священного масла Эмпузы смешался с теплым запахом кожи Микки, едва заметно изменившись и став ее собственным ароматом.

Астерий медленно провел ладонями по ее скользком коже. Он не спеша гладил ее шею и плечи, потом перешел к груди и соблазнительному животу. Его руки прижались к ее талии - и унесли пряно-розовый аромат к бедрам. Микки вся жарко таяла от его прикосновений. Его пальцы ненадолго заглянули в пространство между бедрами и прошлись по уже пылающему центру, но тут же понимающе скользнули прочь, чтобы еще немножко подразнить живот и грудь, прежде чем снова вернуться к главному. Микки казалось, что Астерий пробуждает каждую дремлющую частицу ее тела, а теплая вода продолжает ласку вслед за ним. Астерий развернул Микки и на этот раз сам взял флакон и пролил густую волну жидкого мыла ей на спину. Микки, ослабев, наклонилась и оперлась на край бассейна, а руки Астерия ласкали ее спину, потом ягодицы…

- Помнишь, как я в последний раз приходил в твой сон?

Его горячее дыхание обожгло ей спину, когда он опустился на колени, а его умные руки все скользили и скользили по ее коже…

- Помню, - хрипло прошептала Микки.

Микки отклонилась назад, когда он коснулся бедер.

- Мы лежали в розовой яме…

Низкий голос как будто проник сквозь кожу Микки, и она задрожала от удовольствия.

- Я был сверху. А ты раздвинула ноги передо мной…

Пальцы Астерия коснулись ее центра наслаждения. Темп ласки нарастал.

- Я был возбужден, и когда прижал к тебе свою плоть, то почувствовал твою влагу и твой жар и то, как твое тело напряглось и взорвалось освобождением…

И тут Микки коротко вскрикнула… ее оргазм был сильным и быстрым.

А потом Астерий повернул ее к себе лицом и одним стремительным движением поднял ее, все еще содрогавшуюся, над водой. Микки выгнулась ему навстречу, опираясь на край бассейна. Он сжал ее бедра и с низким горловым рыком выпустил когти. Его плоть врывалась в Микки и выходила наружу с едва сдерживаемой силой… Микки не закрыла глаза. Ей хотелось видеть его, видеть пугающую красоту его лица, когда он любил ее. Ее кожа была возбуждена и чрезвычайно чувствительна, и Микки испытывала настоящее сексуальное потрясение каждый раз, когда когти Астерия глубоко впивались в нее. Мягкие движения, когда он входил в нее и выходил обратно, сопровождались тихим рычанием, и он хрипло произносил ее имя, и все это превратилось в некую эротическую симфонию, темп которой нарастал, и крещендо едва не разорвало ее тело наслаждением столь сильным, что оно граничило с болью.

Микки без сил упала на Астерия, тяжело дыша, чувствуя себя невероятно слабой и насыщенной. Она довольно улыбалась, уткнувшись ему в грудь, а потом вдруг осознала, что не только из-за тяжелого дыхания Астерий содрогается. Он дрожал всем телом… Микки отодвинулась - и увидела, что его глаза закрыты, а по щекам медленно стекают слезы.

- Астерий? - Она погладила его по лицу. - Что случилось?

Он открыл глаза и поцеловал ее в ладонь.

- Я так долго был один… и вдруг обнаружил, что не готов к тому счастью, которое ты мне принесла. - Он поднял руку и вытер щеку, как будто только что заметил, что плачет. - Наверное, я кажусь тебе глупым и слабым?

- Нет, любимый. Ты кажешься мне человеком.

Они остались в его берлоге. Они ели и обсуждали перемены, которые Микки хотела бы внести в этот мир, - вроде специального времени, когда можно будет открывать ворота, чтобы впускать и выпускать мужчин. И поскольку с приближением зимы похолодает, было бы весьма предусмотрительно, если бы Микки велела Огню согревать сады, пусть даже ненадолго, в самое темное время ночи. Черная гниль, объяснила она Астерию, очень любит нападать на розы в холодную погоду, а если уж она появилась, избавиться от нее очень трудно.