Каждый из них понимал, что это его последний бой, и экономить не имеет смысла. Отбросив опустошенную винтовку, капитан выхватил револьвер и, разрядив барабан, рванул из ножен саблю. Солдаты, примкнув штыки, ринулись в атаку, проваливаясь в снег по самые бедра. Но, несмотря на это, упрямо шли на стволы противника.

Гайдзины, очевидно, сообразив, что у них кончились патроны, поднялись. Крупные, крепкие мужчины, вооруженные тяжелыми винтовками, шагнули навстречу, огласив тайгу своим извечным, страшным криком:

– Ура!

Невысокие, легкие японцы не могли соперничать с ними в рукопашной. Страшные удары прикладами и кулаками отбрасывали их в стороны, разом выбивая из сознания. Спасли только отчаянье и ловкость. Но и их не хватало надолго. Отбив выпад штыком, капитан плавно скользнул в сторону и, рубанув своего противника по шее, сделал плавный разворот, тут же оказываясь перед другим солдатом.

Рубить по телу капитан не решался. Толстые овчинные тулупы давали противнику неплохую защиту, так что капитан Абе старался бить наверняка. Уклонившись от очередного выпада, он ткнул острием сабли в лицо гайдзину и сделал очередной шаг в сторону. Сдаваться он не собирался. Кинув быстрый взгляд вокруг, он убедился, что солдат остается все меньше, и, зло усмехнувшись, шагнул навстречу следующему врагу.

Капитан не знал русского языка, но жесткую команду понял по интонации. Стоявший перед ним солдат, прикрываясь винтовкой с примкнутым штыком, отступил назад, освобождая место. Капитан моментально насторожился, не понимая, что происходит, когда из-за дерева вышел высокий крепкий парень с восточными чертами лица. В руке его капитан разглядел саблю одного из своих сержантов.

Русские раздались в стороны, и капитан, презрительно усмехнувшись, медленно поднял клинок. Это был его бой. Вышедший вперед парень чуть развернулся на носках и, плавно взмахнув саблей, нанес стремительный удар. Такого капитан не ожидал. Этот странный русский владел каким-то странным стилем боя, в котором капитан отмечал и китайскую школу тай-чи, и какие-то дикарские взмахи и финты.

В какой-то момент, при встречном ударе, сабля погибшего сержанта не выдержала и, жалобно звякнув, сломалась. Воспользовавшись моментом, капитан сделал длинный выпад, вонзая клинок в грудь противнику, но тот успел чуть развернуться, пропуская укол по касательной траектории. Капитан уже торжествовал победу, когда обломок сабли с силой ударил его в шею, разрывая горло и становую жилу.

На снег упали оба поединщика. Из вышедших на сопредельный берег японцев живым не ушел ни один. Русские солдаты, подойдя к лежащему на снегу парню, быстро осмотрели его и, подняв на руки, понесли в село.

Спустя два часа эскадронный фельдшер, тихо ворча, принялся зашивать широкую резаную рану на груди юного бойца.

Стоявший на крыльце избы, отданной под фельдшерский пункт, товарищ Сергей, затягиваясь из подаренной трубки, тихо спросил у стоявшей рядом с ним девушки:

– Как думаешь, он выживет?

Пожилая женщина, выносившая из избы грязную воду, неожиданно для всех перевела его слова на китайский язык. Удивленно глянув на нее, Юе чуть улыбнулась ее смешному акценту и, кивнув, ответила:

– Конечно. Он же Лю. Северный дракон.