Эйсон вышел на палубу и облокотился на ограждение, впервые за последние две недели позволив себе расслабиться. Здесь он в безопасности. И может поразмышлять, что делать дальше.

До сих пор он почти не задумывался, что будет с ним после кражи, мелькали лишь разные неопределенные идеи. Его решение стало почти таким же безумством, как решение партии приобрести антивещество. Слишком многие в эти дни действуют импульсивно.

Океан Тропиканы, казалось, был тщательно отполирован. Нарушал зеркальную поверхность лишь след от хвоста «Орфея», создававшего плавные волны, мгновенно поглощаемые массой воды. Внизу, на глубине пяти метров, Эйсон видел сплошной ковер золотисто-белого песка. Со дна поднимались длинные плети багровых водорослей и грибовидные клубни морских фруктов, покачиваемые слабым течением. Стайки мелких рыбок рассыпались перед катером неоновыми искрами. Здесь царило ничем не нарушаемое спокойствие.

Алтея сидела на носу, позволяя встречному ветерку трепать распущенные волосы, словно ожившая соблазнительная фигура, украшающая древний корабль. Тиарелла стояла в средней части палубы и смотрела на острова, решительная и устремленная вперед. Настоящая хозяйка корабля.

Эйсон устроился на корме, переводил взгляд с одной женщины на другую, восхищаясь ими обеими и лениво размышляя, которая из них будет лучше в его постели. Неплохо бы это выяснить.

В течение трех часов они плыли вглубь архипелага. Семьи колонистов уже больше двух столетий насаждали кораллы вокруг основной части суши, создавая свои маленькие островные вотчины. К настоящему моменту их насчитывалось несколько десятков тысяч.

Самые большие, заселенные острова отстояли друг от друга на два-три километра, а между ними простиралась сеть достаточно широких протоков, по которым ходили катера. Тиарелла вела «Орфей» между бесчисленными отмелями и рифами, даже не снижая скорости. Каждый раз, когда угрожающе острые вершины кораллов мелькали возле боковых балансиров, Эйсон крепко сжимал поручень.

На большинстве островов он видел высокие пальмы, обрамляющие пляжи. Кое-где стояло несколько жилых домов, наполовину скрытых пышной растительностью, на других островах обосновались небольшие поселки из деревянных бунгало, и их выбеленные стены в лучах заходящего солнца отливали бронзой.

– Вот он, – взволнованно воскликнула Алтея. Она вскочила на ноги и указала рукой вперед. – Это Шармейн.

Девушка оглянулась и застенчиво улыбнулась Эйсону.

Это был довольно большой остров, гуще, чем остальные, покрытый зеленью; деревья здесь образовали настоящие джунгли. Их стволы опутывала густая сеть лиан; каскады собранных в грозди цветов, подсвеченные низким солнцем, покачивались китайскими фонариками.

На видимой стороне острова Эйсон не заметил пляжей. Несколько каменистых уступов полностью заросли густым кустарником, спускающимся к самой воде. В остальных местах возвышалась почти двухметровая стена розоватого коралла.

«Орфей» подошел к деревянному причалу, выступающему из стены коралла.

– Чем вы здесь занимаетесь? – спросил Эйсон у Тиареллы.

– Перебиваемся кое-как, – бросила она, но потом смягчилась. – Большинство деревьев – это разнообразные цитрусовые, генетически адаптированные к местным условиям, а некоторые и вовсе из других миров. Мы снабжаем фруктами и немного – зернами кофе близлежащие острова; это дает нашей общине ощущение независимости от большой земли. Основное занятие в этой части архипелага – рыбная ловля. Для успешного урожая фруктов деревьям, даже генетически адаптированным, требуются минералы, которые здесь трудно найти. И, как видишь, у нас тут постоянная нехватка почвы. Но мой дедушка начал добывать водоросли драгами с того момента, как показался над водой центральный пик коралла. Ему потребовалось тридцать лет, чтобы создать подходящий слой почвы. Потом отец улучшил его способ, он изобрел вирус, которые намного быстрее перерабатывает местные водоросли. Но с тех пор, как умер мой муж, боюсь, мы совсем запустили посадки деревьев.

– Почему?

Тиарелла пожала плечами и стала разматывать причальный канат.

– У меня не хватает духу продолжать его дело. Откровенно говоря, я держусь, пока Алтея не найдет себе кого-нибудь. На самом деле это ее остров. Когда у нее будет своя семья, они смогут снова все наладить.

Дом стоял на давно не стриженной лужайке в сотне метров от причала. Двухэтажное каменное здание с балконом по всему фасаду и вьющимися розами вокруг окон и дверей первого этажа. Под водостоками висели большие изумрудные листья установки, добывающей питьевую воду из влажного воздуха. Вблизи Эйсон заметил отслоившуюся краску на рамах, мох и сорняки в дренажной канавке и подгнившие стойки балкона. Несколько окон второго этажа были заколочены наглухо.

Ситуация с каждой минутой нравилась ему все больше. Две женщины и пьяница на изолированном, полузабытом островке. Здесь его и за сто лет никто не найдет.

На лужайке при их появлении с деревьев сорвались стаи птиц, наполнившие воздух хлопаньем крыльев и пронзительными криками. Кроме попугаев здесь присутствовали и какие-то странные существа с плоскими головами, напомнившими Эйсону птеродактилей. Неизвестные создания были довольно крупными, около тридцати сантиметров длиной, с широкими крыльями и длинными тонкими хвостами; их расцветка поражала разнообразием: алые, золотистые, ярко-голубые, зеленовато-желтые.

Росс зажал ладонями уши и звучно рыгнул.

– Что это за дьявольщина? – прокричал Эйсон, перекрывая птичий гомон.

Алтея рассмеялась.

– Это огнемухи. Правда, красивые?

– Я думал, на Тропикане нет местной фауны; здесь слишком мало суши для эволюции.

– Эволюция не имеет к ним никакого отношения. Это нечто вроде гибрида между летучей мышью, ящерицей и попугаем.

Он присмотрелся внимательнее, используя зрительные вставки; и правда, эти существа были похожи на земных ящериц с перепончатыми крыльями.

– Мой отец вывел их сорок лет назад, – сказала Тиарелла. – Он был генетиком. Очень хорошим генетиком.

– Вы могли бы сколотить целое состояние, продавая их, – заметил Эйсон.

– Вряд ли. Они не способны далеко летать, живут около трех лет, птенцы выводятся только из трети яиц, подвержены многим болезням и плохо приручаются. Папа собирался улучшить их, но так и не дошли руки.

– Но они есть только у нас, – с гордостью сказала Алтея. – Больше ни у кого. Огнемухи делают наш остров особенным.

На следующее утро Эйсон спустился в кабинет на первом этаже, не переставая разминать затекшие мускулы спины: кровать в душной маленькой задней комнате, которую ему выделили, оказалась невероятно жесткой. Тиарелла заверила его, что это только на одну ночь, потом он будет жить в одном из домиков для рабочих.