Мы все привыкли пользоваться механизмами более сильными и быстрыми, чем человек. Но прежде чем появились первые компьютеры, едва ли кто-то мог представить, что машина будет способна на нечто большее, чем просто выполнение одной конкретной задачи. Возможно, именно поэтому в продолжение своей мысли Декарт заявляет, что машине никогда не достичь той гибкости ума, которой обладают люди.

В более ранние эпохи также считалось, что между способностями людей и других животных существуют непреодолимые границы. Например, в «Происхождении человека» Дарвин замечает: «Многие авторы настаивают на том, что своими умственными способностями человек отделен от всех низших животных непреодолимым барьером». Однако, по мнению Дарвина, это различие – лишь две точки на одной шкале:

Затем он замечает, что «в особях каждого из видов интеллект может быть развит от абсолютного безумия до крайнего совершенства», и утверждает, что даже высшие формы человеческой мысли могли развиться на базе подобных вариаций, поскольку не видит некой определенной точки, в которой развитие столкнулось бы с неодолимым препятствием.

Тем не менее хотелось бы все же узнать больше о последовательности шагов, ознаменовавших переход от разума животных к разуму человека. На самом деле, еще существуют те, кто уверен, что такие изменения слишком сложны, чтобы их можно было добиться чередою мелких, но полезных изменений. Однако мне кажется, что большинству скептиков неизвестен один удивительный, но простой факт:

В частности, Алан Тьюринг продемонстрировал, как можно создать машину, которая умеет проверять описание любой другой машины, а затем интерпретировать это описание как правила для того, чтобы выполнять все функции этой другой машины[105]. Кроме того, в таком случае можно создать машину, запоминающую описания нескольких других машин, и далее, переключаясь между этими описаниями, универсальная машина сможет шаг за шагом делать все, что они умеют.

Иными словами, Тьюринг показал, как одна «универсальная машина» может использовать много разных способов мышления, и сегодня все современные компьютеры пользуются этой самой уловкой – сохраняют описания других машин. (На самом деле именно в этом и заключается суть «компьютерных программ».) Вот почему у нас есть возможность с помощью одного и того же компьютера организовывать встречи, редактировать тексты или посылать сообщения друзьям. К тому же после того, как эти описания сохраняются в самом компьютере, мы также можем написать программу для изменения другой программы, чтобы машина могла использовать эти новые программы для непрерывного расширения своих возможностей. Таким образом, очевидно, что границы, о которых говорил Декарт, являются не неотъемлемым свойством машин, а лишь результатом неэффективности прежних методов конструирования и программирования. Ведь пока не появились наши современные компьютеры, каждая созданная в прошлом машина знала только один способ выполнения своей задачи, тогда как человек, оказавшись в тупике, может выбрать альтернативную стратегию поведения.

Тем не менее многие мыслители все еще утверждают, что машинам никогда не достичь таких высот, как создание великих теорий или симфоний. Вместо этого они предпочитают приписывать подобные подвиги необъяснимым «талантам» или «одаренности». Однако эти способности покажутся менее загадочными, если мы поймем, каким образом наша находчивость может зависеть от способности к альтернативному мышлению. И действительно, каждая предыдущая глава этой книги рассказывала об одном из способов, которыми наш разум ищет альтернативы:

А в данной, восьмой главе рассматривается еще несколько дополнительных характеристик, делающих человеческий разум столь разносторонним: