— Зачем? — поворачиваемся к нему с братом одновременно.

— Я же сказал, если мое мнение хоть кого-то интересует, — отвечает он.

— Как я скажу это Ди? — Рус запускает пальцы в волосы.

— Может, не говорить ей что это тест? — предлагаю и натыкаюсь на предупреждающий взгляд. У меня мороз идет по коже, настолько он похож на отцовский.

— Твоя жена не заслуживает на то, чтобы ее обманывать, Руслан, — жестко говорит Демид. — Единственное, чтобы она не приняла твои подозрения на свой счет, можешь сказать, что это поможет лучше установить генетическую совместимость.

— Хочешь, я с ней поговорю? — кладу руку на плечо брату. Он качает головой и говорит с горечью.

— Спасибо, Рус. Но не надо, я сам.

— Привет. Входи, — Ди распахивает дверь и отходит в сторону, пропуская меня внутрь.

— Привет. Как ты? — наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в щеку. Она бессильно машет рукой.

— Так.

— Ясно, — вхожу в квартиру и иду в гостиную.

Здесь уже все в сборе. Руслан стоит у окна, заложив руки в карманы. Мама сидит на диване. Как обычно, с прямой спиной и поджатыми губами, сидит на самом краешке. На полу возят большой самосвал наши дети.

Амир сидит в кузове, Дамир его подталкивает. Ди неслышно входит в комнату и прилипает спиной к стене. Она не смотрит ни на меня, ни на мужа, ни на свекровь. Вся в себе, на лице ни кровинки.

В моих руках большой конверт с логотипом известного в столице центра планирования семьи. Мы решили сделать генетический анализ в другой клинике, чтобы исключить повторение ошибки. Если, конечно, эта ошибка имела место.

— Открывай, Рус, — хмуро говорит Руслан. Ди смотрит в пол, мать сцепляет пальцы.

Ловлю себя на том, что мне не хватает присутствия еще одного человека. Но Демид сослался на занятость и не приехал, хотя именно он посоветовал нам обратиться сюда, и сам тоже прошел тестирование.

Открываю конверт, стараясь скрыть тремор. Я всегда умел с собой справляться, что же меня так торкает?

Достаю целую пачку заключений. По совету Демида мы сделали несколько перекрестных тестов на предмет отцовства каждого по отношению к каждому из детей. А мы с Русланом еще и углубленный как монозиготные близнецы. Как объяснили нам в центре, наши ДНК похожи только сверху, если копнуть поглубже, на другом уровне есть видимые отличия.

Первым беру результаты теста Демида. Читаю вслух, и хоть текст переполнен малознакомыми медицинскими терминами, из него ясно следует, что отцом ни Амиру, ни Дамиру он не является. С Амиром у них совпадение на уровне дядя-племянник. С Дамиром они друг другу никто.

Стараюсь не смотреть на Диану, закрывшую лицо руками, и беру результаты Руслана. Дамиру он никто. С Амиром вероятность отцовства девяносто девять и девять десятых процента. Ну правильно, он же мой близнец.

Ди тихонько скулит, Руслан исподлобья сверлит ее тяжелым взглядом. Мать с болью смотрит на детей.

Следующий тест мой. С Дамиром мы ожидаемо никто. С Амиром… Не могу понять, даже переворачиваю лист с другой стороны.

— Биологическое отцовство предполагаемого отца Айдарова Рустама Усмановича в отношении ребенка Айдарова Амира Рустамовича исключается… Это что? — поднимаю глаза. — Это как?

Руслан подходит ко мне, забирает лист и вчитывается в напечатанные строки, морща лоб. А я достаю следующий лист.

Ди. С Дамиром вероятность материнства — ноль. С Амиром…

— Вероятность материнства девяносто девять и девять десятых процента, — говорю сипло, с трудом проталкивая слова сквозь сухую гортань. И в упор смотрю на Диану. — Это что же… Выходит, он… ваш?

Ди с ужасом смотрит на Руслана, переводит взгляд на меня, затем на бумаги в моих руках.

— Нет, нет, этого не может быть, — сначала шепчет, затем кричит и как подкошенная падает на пол.

Мы оба бросаемся к ней, в это время у меня в кармане звонит телефон. Руслан поднимает жену на руки, а я принимаю вызов.

— Приезжай, Рустам, — слышу в трубке голос Демида. — Я ее нашел.

Глава 34

За руль не сажусь, влетаю. Завожу двигатель, но не успеваю тронуться с места, как распахивается дверь со стороны пассажирского сиденья, и рядом приземляется Руслан.

— Я с тобой, — говорит обрывисто, я коротко киваю. Нам не до разговоров.

По бескровному лицу брата сложно угадать, какие его раздирают чувства. И я свои тоже блокирую. Они бушуют, кипят во внутреннем котле, но сейчас не время выпускать их на поверхность.

Наверное я должен ликовать и чувствовать облегчение оттого, что мой сын оказался не моим сыном. Только вместо этого я чувствую лишь глухую саднящую боль. И бешеную ярость.

Потом, когда я выпущу ее наружу, эта боль сожжет меня дотла. За нас с Соней. За брата с Ди. За Амира, который был лишен материнской и отцовской любви. Вместо них с самого рождения у малыша была отъявленная мерзавка и тупой бездушный слепец. А еще за Дамира, который вообще неизвестно чей. Хотя…

Я догадываюсь, чей, и дикое, обжигающее