чувство вины отправляю в тот же котел, где кипят боль и ярость. Во всем этом дерьме виноват я, и если Рус с Ди меня проклянут, я не посмею сказать им ни слова.

— Стой, — кричит брат и хватает за руку. В последний момент успеваю затормозить перед Дианой, бросившейся на капот.

Вместе с Русом выскакиваем из машины, брат хватает жену за плечи.

— Любимая, что ты творишь? Мы же могли тебя зацепить!

— Почему ты здесь? — спрашиваю сипло. — Тебе же нужно отлежаться…

Но замолкаю, когда меня пронзает молнией полный злобной ненависти взгляд невестки.

— Своим шлюхам будешь указывать, Рустам, — не говорит, шипит. Сбрасывает руки мужа и огрызается: — Не тронь меня!

Он растерянно отводит руки, но не опускает, продолжает удерживать Диану в кольце. Она толкает его в грудь и идет к машине. Открывает заднюю дверцу и чуть ли не падает на сиденье. Видно, что на ногах невестка держалась с трудом.

Рус дергается следом, но она с силой захлопывает дверцу прямо перед его лицом.

Переглядываемся с братом. От его убитого потерянного вида саднящая боль только усиливается. Киваю в сторону автомобиля, рассаживаемся по местам и трогаемся с места.

— Я не отдам этой твари своих детей, ясно вам? — доносится с заднего сиденья. Диана чеканит слова, они звучат как капли воды, шипящие на раскаленной сковородке.

— Твой муж ни при чем, Ди, — стараюсь чтобы мой голос звучал спокойно, она и так на взводе, — во всем, что произошло, виноват лишь я один.

— Вы оба, — звучит как приговор, — вы оба виноваты. Ты, что впустил в нашу семью эту гадину, а он, что не защитил моего сына.

Рус накрывает руками голову, Диана отворачивается к окну. Давлю на газ и вылетаю на проспект. Мне нечего сказать в свое оправдание. Ди права, я виноват.

Метка геолокации, которую сбросил Демид, ведет за город. Вдавливаю педаль газа до упора, и мы несемся по трассе на максимальной скорости. Смотрю в упор сквозь лобовое стекло, а перед глазами проносятся как будто забытые, а на самом деле живущие в памяти кадры.

Ди держит на руках обоих малышей, когда мы с Русом приходим в роддом. Ди выговаривает мне, какой я плохой отец, ласково гладит Амира по голове, а он утыкается ей в колено и трет глаза кулачком.

Странное дело, теперь, когда на мне не висит груз вины за нелюбовь к сыну, я с удивлением обнаруживаю, что чувствую к нему точно такую же привязанность и ответственность, как к Дамиру. Выходит, я все это время знал? Чувствовал?

Ну бред же. Разве так бывает?

Еще удивительнее, что все равно не воспринимаю Дамира как чужого. Слова Астафьева «этот мальчик не имеет никакого отношения к вашей семье» вызывают только глухое раздражение.

Как это не имеет? Он наш, независимо от того, чей он на самом деле. Хотя чей, нам только предстоит выяснить. Догадки есть, но пока это только догадки, и я гоню машину по автобану, неумолимо приближаясь к истине.

Бросаю взгляд в зеркало внутреннего обзора. Ди сидит, обхватив себя руками, и смотрит в одну точку. Руслан рядом напряжен и взвинчен, не сводит глаз с жены, наши взгляды то и дело пересекаются в зеркале.

«Я не отдам этой твари своих детей». Она это сказала, и по лицу брата я понял, что он считает также.

Я всегда знал, что они с Ди хорошие родители. Настоящие.

Если они вычеркнут меня из своей жизни, будут правы. За все надо платить, но если бы я мог выбирать, я не задумываясь бы отдал сейчас свою жизнь за жизнь Амира.

Справедливый обмен. Болезнь все равно никуда не делась, и с ней предстоит долгая борьба. Просто это бремя оказалось переложено с одних плеч на пару других. И сказать, что я почувствовал облегчение будет ложью.

Наоборот. Меня придавило еще сильнее, но я сделаю все, чтобы мы выбрались. Не пожалею ни сил, ни денег. Деньги, бизнес, проекты — все это пыль. Все это ничего не стоит, если на кон поставлена жизнь кого-то из Айдаровых.

Руслана, Дианы. Их детей. Обоих.

Или нашего с Русом старшего брата.

Для меня разницы нет.

Теперь нет.

***

Когда за окнами начинают мелькать серые постройки промзоны, сверяюсь с навигатором. До точки, которую сбросил Демид, еще пара километров, но пейзажи уже наводят уныние.

Выходит, не врут об Ольшанском, когда говорят, что он работает жестко. Нет, я конечно не думаю, что он подвесил Лизу за связанные руки над чаном с серной кислотой. Скорее, Демид решил таким образом облегчить процесс получения информации. И я с ним полностью солидарен.

Хотя лично я за чан с кислотой и не сомневаюсь, что Рус с женой тоже.

Подъезжаем к серым воротам, сейчас они нараспашку. Судя по рекламным бордам, это склады. Охранник осматривает машину, сверяет номера и поднимает шлагбаум. Нас ждут.

Вдоль по территории тянутся длинные складские постройки. Выпрыгиваю из машины, Руслан хочет помочь Диане, но она сердито отталкивает его руки.

— Где они? — сверкает в меня глазами. Достаю телефон и качаю головой.

Я в самом деле не знаю. Набираю Демида, он берет трубку сразу же.

— Вас сейчас проводят, — отвечает коротко и отбивается. В двери показывается знакомое лицо, узнаю одного их охранников