ее образа жизни. К ней относились исключительно как к жертве, остро нуждающейся в любви и утешении. Теперь Люсинде было гораздо меньше больно, и она чувствовала себя намного лучше. За поздним завтраком с Долли Ренсон и Джорджем Воаном она даже смогла поговорить о чем-то другом, кроме своего испытания от рук любовника.

«Что заставило тебя стать художником, Джордж?» спросила она.

«Я был призван к этому», — ответил он. «Я не выбирал искусство — оно выбрало меня».

«В твоих устах это звучит как призвание».

«Это именно то, что есть, Люсинда. Это то, для чего я был рожден. Мой брат Перси — викарий в маленькой церкви в Глостершире. С десяти лет он хотел быть священником. Так же, как Перси откликнулся на его призыв, я откликнулся на свой. Он махнул рукой. «Это моя церковь. Долли — моя паства.»

Долли затряслась от смеха. «Я надеюсь, что прихожане вашего брата не ведут себя так, как я, иначе у него могут быть серьезные неприятности. Я почему-то не могу представить, чтобы дамы из его прихода позировали обнаженными. «Она указала на мольберт. «Ты же видел, на что способен Джордж. Он может оживить меня на холсте.»

«Я уловил твою сущность, вот и все», — сказал он.

«Это так замечательно, что вы можете работать вместе», — сказала Люсинда. «Я вам завидую.

«Художники всегда ищут моделей».

«Как я могу быть моделью с таким лицом?»

«Синяки пройдут, и глаз заживет», — ободряюще сказала Долли. «Держи рот на замке, и ты будешь такой же красивой, как всегда». Она услышала шаги на лестнице. «Кто это поднимается сюда?» — удивилась она. «Ты ведь не забыл заплатить за квартиру, Джордж?»

«Нет, нет, — сказал он, «я заплатил квартирной хозяйке за месяц вперед».

«Я посмотрю, кто это».

Долли встала, подошла к двери и открыла ее как раз в тот момент, когда молодой человек собирался постучать. Это был курьер из Скотленд-Ярда. Доставив письмо, он попрощался и побежал вниз по лестнице. Долли закрыла за ним дверь и подошла к Люсинде.

«Это для тебя», — сказала она.

Ее подруга отстранилась. — Это не от него, не так ли? «испуганно спросила она. «Если это так, я даже не хочу к этому прикасаться. Открой его для меня, Долли.»

«На нем написано твое имя».

«Просто выясни, кто его отправил».

Долли открыла письмо и увидела внизу имя Колбека. Когда она прочитала, что он написал своим аккуратным почерком, у нее вырвался возглас удивления.

«Что это?» — спросил художник.

«Инспектор Колбек прислал новости, которые, по его мнению, Люсинде следует услышать». Она протянула письмо своей подруге. «Возьми его, пожалуйста. Это тебя подбодрит».

Прочитав письмо, Люсинда металась между радостью и неверием, взволнованная тем, что человек, которого она ненавидела, был убит, но в то же время неуверенная в том, что такое чудо действительно могло произойти. Джордж Воэн был сбит с толку. Он посмотрел на Долли в поисках просветления.

«Молитвы Люсинды услышаны», — сказала она ему. «Мистер Таннадайн мертв».

Вокзал Юстон был заполнен обычным для него столпотворением, когда детективы прибыли туда. Виктор Лиминг готовился к возможности оказаться вдали от дома на несколько дней, но он понял, насколько эгоистичным было его беспокойство. Инспектор был в таком же положении, оставив жену на неопределенный срок. Колбек испытывал те же муки разлуки.

«Пришло время напомнить вам, сэр», — сказал Лиминг.

Колбек ухмыльнулся. «Я льстил себе мыслью, что всегда был в твоих мыслях, Виктор.

«Тебе будет грустно оставлять свою жену, пока мы едем в Крю».

«Нет, я этого не сделаю».

«Ты, конечно, будешь по ней скучать?»

«Не в этот раз», — сказал Колбек. «Мадлен едет с нами».

Лиминг был ошеломлен. Это была правда. Мадлен ждала их у книжного прилавка. Когда она увидела, что они приближаются, она подошла к ним, чтобы получить поцелуй от своего мужа и изумленный взгляд Лиминга. Колбек купил билеты, затем проводил их на соответствующую платформу. Поезд уже ждал их, поэтому они нашли пустое купе и забрались в него. Избежав шума на улице, Колбек смог оправдать свой шаг.

«Две дамы прошли через ужасный опыт», — сказал он. «Эти люди не только похитили их и использовали в качестве пешек. Они стали свидетелями убийства человека, которого хорошо знали. Такое событие выбило бы из колеи кого угодно.»

«Это привело бы меня в ужас», — призналась Мадлен. «Ты помнишь, как я была расстроена в похожих обстоятельствах».

«Если и когда мы их спасем, они будут в отчаянии».

«Они будут обезумевшими и отвлеченными, Роберт».

«При всем желании, Виктор, мы с тобой, возможно, не станем идеальными утешителями».

«Я понимаю, что вы имеете в виду, сэр», — сказал Лиминг. «Им нужна другая женщина».

«К счастью, Мадлен была рядом».

«Я думаю, ты мог бы сформулировать это по-другому», — пожаловалась она. «Я здесь не просто как зонтик, который можно достать со стойки в дождливый день. Я благодарен за возможность помочь, но я не позволю принимать это как должное.»

Колбек раскаивался. «Я беру свои слова обратно без колебаний».

«Я думаю, тебе следует это сделать».

«Ты можешь предложить нам бесценную услугу, Мадлен, гораздо большую, чем может оказать любая umbrella. Нет никаких сомнений в том, что Имоджин Бернхоуп и ее горничная вздохнут с облегчением, увидев Виктора и меня, но я полагаю, что им будет еще больше приятно увидеть тебя.»

Рода Уиллс придвинула стул к двери, затем они придвинули к ней кровать, чтобы усилить сопротивление. Она открыла окно, посмотрела вниз, затем подала знак Имоджин.

«Вокруг никого нет. Ты идешь первым».

«Это слишком опасно, Рода».

«Оставаться здесь гораздо опаснее. Ты видел, что они сделали с мистером Таннадайном. Ты хочешь, чтобы так же закончилось? Имоджин подошла к окну и с трепетом выглянула наружу. «Да, это может показаться трудным, но подумайте, сколько раз вы ездили верхом на лошади и переправляли ее через забор. Для этого нужно много мужества. Прояви сейчас такую же храбрость, «убеждала Рода. «Спустись на крышу, пройди по ней, затем спустись по водосточной трубе на землю.

— Я не могу этого сделать, «сказала Имоджин, отстраняясь. «В этом платье это невозможно.

«Подними его и засунь внутрь. Вот что я сделаю».

«Что, если мы упадем?»

«Мы не упадем, если будем