Пять шагов – слишком много для слепого изможденного меня. Она это понимала и не боялась. Рядом должен был быть ее дракууль, которого я не мог почувствовать. Но это не суть, главное – суметь воспользоваться эффектом неожиданности, ибо война – это путь обмана. Я уже приготовил баллистический нож к стрельбе и, выбрав момент, нажал на кнопку. С шипением и лязгом клинок выстрелил куда-то в область головы Олирии ди’Аншвар, туда, откуда звучал ее голос. К сожалению, вопль дорогой тетки оказался не предсмертным.

– Всем бежать! – закричал я.

Себастина схватила меня за руку, и вместе мы бросились прочь по вымершим чертогам Унгаратского бастиона. Вокруг слышался топот, но мне не хватало концентрации, чтобы сосчитать выживших, я постоянно спотыкался, норовя упасть.

Мы вновь вырвались к морю, под ногами пронеслись доски причала, потом их сменил металл. Какое-то судно. Проснулся двигатель системы Дейшеля, слава богине, его не нужно было долго разогревать. Корабль тронулся с места, я успел схватиться за край борта и не упасть, но очередной приступ слабости заставил опуститься прямо на палубу.

Ветер запустил прохладные пальцы в мои волосы, шум волн за бортом действовал успокаивающе. А в это время мир близился к завершению. Хм. Когда все самое худшее позади, когда достигнуто дно и падать больше некуда, приходит такое странное спокойствие, такое умиротворение…

– Что будем делать, шеф? Все в дерьме!

– Ну вот, настроение испортил, – вздохнул я. – Почему нельзя просто успокоиться, опустить руки и покориться року? Почему обязательно надо суетиться до самого конца?

– Может, мы с тобой просто слишком вредные сукины сыны, да еще и тупые до упора и не можем понять, когда остановиться? Или это был риторический вопрос?

Я улыбнулся.

– Ты не кажешься мне сильно опечаленным судьбой Нэгари Ухру. Она стала тебе безразлична?

Адольф смутился.

– Ну… нет, но… я откуда-то знаю, что она жива, шеф. Она очень далеко, она очень слаба, но она жива, и пока это так, я буду кромсать вражину без передыху.

– Понимаю. У меня жена в Форт-Ваймсе. Битый час уговаривал ее уехать из города. А ведь скоро и целого мира будет мало, чтобы спрятать наших любимых. Себастина, опиши обстановку.

– Он растет, хозяин, – незамедлительно отозвалась моя горничная, все такая же хладнокровная и прямая. – Души мчатся к нему, чтобы быть поглощенными. Каждую секунду сотни их исчезают в нем, и он растет. Я вижу крылья, хозяин, тело как у человека и голову дракона.

– Понятно. Адольф, сколько нас?

– Четверо гвардейцев, шеф, да наша троица. Майор Хаммонд у штурвала, остальные – двое солдат и маг…

– Пусть немедленно свяжется с «Вечным голодом».

– Это не нужно, шеф, я уже вижу нашу птичку. Видимо, Ворчи сообразил, где ему лучше быть при сложившихся обстоятельствах.

– Дураков на работу не беру. Просигнальте им, чтобы открыли огонь как можно быстрее и подобрали нас. Время вышло, но мы еще побарахтаемся.

Видеть его воплощение в материальном мире я не мог, но зато наблюдал, какой колоссальной силой наполнялись чувства бога. Он стал необъятен в моем восприятии, но продолжал расти. В небе прогрохотал многоголосый залп артиллерии, стреляли «Лихтвангеры», стреляли «Сотрясатели». Да что там, даже «Цайгенхорны» стреляли, но толку не было. Как и прежде, материальные снаряды врезались в барьер бирюзовой энергии и завязали в безвременье. Кахранолтар был неуязвим. Пожалуй, не будь он так занят кормлением и ростом, обратил бы внимание на эти жалкие потуги.

К нам спустилась десантная платформа, и флюреры помогли перебраться с корабля на нее. Поднимались до ужаса медленно: сказывались крепчавшие порывы ветра, заметавшиеся над морем. Лишь оказавшись на борту, я распорядился доставить меня на мостик, идти самому было трудно.

– Тан Великий Дознаватель, разрешите доложить… о боже, ваши глаза!

– Отставить, капитан! – Я тяжело опустился на железный трон. – Прекратить стрельбу и начать немедленную эвакуацию экипажа, и пусть мастер Шисс демонтирует душу механизма, она больше не нужна. Пусть флюреры хватают спасательные круги или еще что-нибудь – и спускаются на платформах в воду. Любого, кто останется на борту через четверть часа, я лично убью.

– Но позвольте…

– Великий Дознаватель отдал вам приказ, капитан, исполняйте!

По внутренней связи разнесся вой сирены и приказ покинуть дирижабль. Заработали десантные платформы, опускавшие большие группы флюреров, механиков, солдат и прочих. Вниз потянулись десятки канатов, по которым также шла эвакуация.

– Вы тоже идите, капитан.

– Во время боевой операции я не имею права покинуть борт.

– Ваша операция завершена, – сказал Адольф.

– Именно. Ты, кстати, тоже уходи. Убирайтесь все, со мной останется только Себастина.

– Э? Шеф, ты уверен?

– Следующий, кто посмеет обсуждать мой приказ, будет казнен по законам военного времени. Пошли вон.

Наверное, это напутствие не вошло бы в десятку самых воодушевляющих за всю историю, но мне было плевать, время работало на своего бога, оставляя смертным мизерные шансы на успех.

Адольф приблизился к железному трону.

– Я догадываюсь, что ты задумал, шеф. Давай, я за тебя?

– У каждого есть свой долг. Мой велит мне остаться здесь, а твой – подчиняться прямым приказам.

Тогда они вняли наконец и ушли. Мостик опустел, тихо гудели внутренние системы, работавшие на холостом ходу, и вскоре Себастина вернулась.

– Все готово, хозяин, десантные платформы подняты. Зеленгриди показал мне, что нужно делать, и оставил в навигационной сфере заряд, но следует торопиться: без навигатора внутри он быстро рассеется.

– Тогда ступай.

Она передала мне футляр от «Доминанта», который предусмотрительно пронесла с собой через все беды дня минувшего, и умчалась прочь, не сказав больше и слова. Себастина всегда была спокойна и рассудительна, всегда делала то, что обязана была делать. Ей не требовались воодушевляющие напутствия.

Я открыл футляр и коснулся куска плоти, свернувшегося там. Беххерид не ответил, казалось, он все еще пребывал в прострации. Так не пойдет.

– Ты знаешь, что мы должны сделать.

– Я знаю, чего ты хочешь от меня, смертный.

– Ты согласен напоследок насолить матери?

– Хм, той самой, что создала меня?

– Да.

– Той, что бросила меня, как только увидела детишек покрасивее?

– Той, что никогда не любила тебя.

– Хм, не думай, что я не знаю, что ты делаешь, смертный.

– Я не пытаюсь тебя обмануть, я всего лишь ищу союзника. Если мы не договоримся, мне придется пустить ее в этот мир и спасти хотя бы свой вид от вымирания. Тогда она победит, как всегда побеждала. Но если мы договоримся, то утрем ей нос и покажем, что мы не намерены покоряться. Что скажешь, демон, каков твой выбор?