выполнить те решения, «которые единодушно были приняты XX съездом партии». Затем, указав на то, что «особенно широкое распространение культ личности приобрел в вопросах, связанных с Великой Отечественной войной», прославленный маршал стал совершенно голословно, лживо и даже беспардонно, без приведения каких-либо реальных фактов и доказательств обвинять И. В. Сталина во всех смертных грехах. По мнению Г. К. Жукова, именно он был виноват: 1) в полной неготовности страны к войне; 2) в «хвастливых заявлениях» о несокрушимой мощи РККА, скором и могучем ответном ударе, что, дескать, «притупило бдительность советского народа и стало одной из решающих причин крупных военных поражений и огромных жертв в начальный период войны»; 3) «в отсутствии у Генштаба законченных и утвержденных правительством оперативного и мобилизационного планов», а у оборонных и промышленных наркоматов и их предприятий «конкретных мобилизационных заданий»; 4) в «разгроме руководящих военных кадров» в годы репрессий и, как следствие, «особенно плохой подготовке командующих фронтами и армиями»; 5) в том, что «слабые стороны в подготовке нашей страны и армии к войне, выявленные в ходе советско-финляндской войны и событий на Дальнем Востоке, не только не устранялись, но по-серьезному даже и не обсуждались ни в ЦК, ни в Совнаркоме»; 6) в том, что «никакой внезапности нападения гитлеровских войск не было» и эта «внезапность была придумана Сталиным, чтобы оправдать свои просчеты в подготовке страны к обороне»; 7) в том, что «с первых минут возникновения войны в Верховном руководстве страной в лице Сталина проявилась полная растерянность в управлении обороной страны, использовав которую, противник прочно захватил инициативу в свои руки и диктовал свою волю на всех стратегических направлениях»; 8) в том, что исключительно «по вине Сталина наши войска в западной приграничной зоне» не были «приведены в полную боевую готовность» и, «не будучи развернутыми в правильных оперативных построениях, фактически дрались отдельными соединениями и отдельными группировками»; 9) в том, что с самого начала Генеральный штаб и Наркомат обороны были полностью «дезорганизованы Сталиным и лишены его доверия», а «всю вину за наши неудачи в начальный период войны он постарался возложить на личный состав Вооруженных Сил», для чего им «был организован судебный процесс над командованием Западного фронта», по приговору которого были немедленно расстреляны «командующий войсками Павлов, начальник штаба Климовских, начальник связи Григорьев и ряд других генералов»; 10) в том, что «Сталин принуждал представителей Ставки ВГК и командующих фронтами без всякой необходимости проводить наспех организованные операции, без достаточного материального и технического их обеспечения, что приводило к чрезмерно большим потерям», в том числе на Северо-Западном, Западном, Воронежском и других фронтах, что более чем зримо говорит о его «полководческих качествах» и сталинском «военном гении» и т. д.

Второй же доклад Д. Т. Шепилова «Решения XX съезда Коммунистической партии Советского Союза и задачи улучшения идеологической работы»[545], датированный 23 мая 1956 года, был послан уже всем членам Президиума и Секретариата ЦК. Об этом докладе до недавнего времени тоже никто толком ничего не знал. Правда, ряд историков (Н. А. Барсуков[546]) писали о том, что «этот двухсотстраничный доклад, в котором затрагивались теоретические, политические и прочие вопросы, видимо, где-то в президентском архиве сохранился», ибо, «во всяком случае, есть люди, которые видели и держали в руках этот доклад». Но теперь вопрос о его существовании снят с повестки дня и с ним можно ознакомиться не только в РГАНИ и в различных публикациях источников, но даже на просторах Интернета. Причем, как оказалось, по объему этот доклад был немного больше Жуковского и состоял не из 200, а всего из 40 листов.

Как это ни покажется странным, но в самом начале доклада был сделан реверанс в адрес И. В. Сталина и заявлено, что он был «великим пролетарским революционером», который внес «крупный вклад в дело социалистической революции, в дело индустриализации и коллективизации, в дело победы социализма в нашей стране». Более того, «по его теоретическим трудам, как и по работам классиков научного коммунизма», т. е. К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина, «учились и будут учиться» новые поколения людей. Но вместе с тем партия «решительно выступает против культа личности Сталина, ибо этот культ личности, то есть обожествление личности, неизбежно привело к тем отрицательным явлениям, на которые указывал XX съезд партии».

Среди таких отрицательных явлений была и «монополия в теории одного лица», которая «не могла не причинить ущерба и теоретической работе, и нашей практической деятельности». Речь, в частности, идет о целом ряде совершенно ошибочных сталинских теоретических установок, а именно: 1) о его известном тезисе про «обострение классовой борьбы по мере продвижения к социализму», провозглашенном в его докладе «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» в марте 1937 года на Пленуме ЦК; 2) о его теории «активной обороны», отраженной в его же работе «О Великой Отечественной войне Советского Союза», где дело рисовалось таким образом, «будто бы потеря огромных и жизненно важных территорий страны, допуск вражеских полчищ к самым подступам Москвы явились чуть ли не преднамеренным замыслом сталинского полководческого гения»; 3) о том, что в последней своей работе «Экономические проблемы социализма в СССР» И. В. Сталин выдвинул абсолютно ошибочное положение, что «групповая колхозная собственность и товарное обращение уже теперь начинают тормозить мощное развитие наших производительных сил, так как создают препятствия для полного охвата всего народного хозяйства, особенно сельского хозяйства, государственным планированием». И в этой ситуации для ликвидации данного противоречия «необходимо превратить колхозную собственность в общенародную, а товарооборот — в прямой продуктообмен» и т. д.

Далее, перейдя к оценке истории самой партии и всего советского общества, Д. Т. Шепилов, признав «немалые достоинства» сталинского «Краткого курса истории ВКП(б)», заявил о том, что здесь «сильно сказался субъективистский подход к освещению исторических событий» и была «явно принижена роль Ленина» как вождя всего мирового пролетариата и отца-основателя нашего государства. Особо это касалось периода подготовки и проведения Великой Октябрьской революции, Гражданской войны, образования СССР и т. д. Более того, «в угоду культу личности» и «вопреки историческим фактам» стала буквально насаждаться «концепция двух центров формирования и развития нашей партии: общероссийского — во главе с Лениным и закавказского — во главе со Сталиным». Также вопреки историческим фактам и «совершенно определенным ленинским указаниям, что большевизм существует как течение политической мысли и как политическая партия с 1903 года», был выдвинут ошибочный тезис, будто «начало большевистской партии было положено не II съездом партии, а лишь Пражской партийной конференцией в 1912 году», и т. д.