Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В тот вечер, о котором я рассказываю, к девяти часам все уже легли в постели. Это произошло даже позже обычного, поскольку долго жечь дорогие свечи считалось непозволительной роскошью, и семейство ложилось рано даже по сельским меркам. Почему-то сегодня Бесси никак не могла уснуть, хотя обычно погружалась в глубокий сон уже через пять минут после того, как голова касалась подушки. Ее тревожила болезнь коровы Джона Киркби и возможность возникновения эпидемии, но сквозь домашние заботы пробивалось воспоминание о странном, необъяснимом движении дверной щеколды. Сейчас она уже не сомневалась, что ничего не вообразила, а действительно увидела все собственными глазами. Жаль, что странное явление произошло в то время, когда дядя читал Библию, иначе она смогла бы быстро встать, подойти и убедиться, что происходит. Мысли обратились к сверхъестественным силам, а потом как-то незаметно перешли к Бенджамину – дорогому кузену, товарищу по детским играм и первому возлюбленному. Бесси давно считала его навсегда потерянным для себя, если не мертвым. Но именно это отношение дарило абсолютное, свободное прощение всех обид. Она думала о нем с нежностью, как о том, кто мог сбиться с пути в последние годы, но жил в воспоминаниях невинным ребенком, воодушевленным подростком, красивым дерзким юношей. И если спокойное внимание Джона Киркби выдавало его отношение к Бесси, если он действительно питал к ней чувства, то она неосознанно сравнивала обветренное лицо и фигуру мужчины средних лет с лицом и фигурой того, кого хорошо помнила, но уже не надеялась увидеть. От подобных мыслей Бесси разволновалась, устала лежать в кровати, долго крутилась и вертелась, уже потеряв надежду на сон, и вдруг внезапно крепко уснула.
Точно так же внезапно она проснулась и села в постели, прислушиваясь к тому шуму, который ее разбудил, но некоторое время больше не повторялся. Звук доносился из комнаты дяди. Должно быть, Найтен встал, но минуту-другую не двигался. Затем дверь открылась, и на лестнице послышались тяжелые шаркающие шаги. Бесси подумала, что тетушке стало плохо, торопливо вскочила, дрожащими руками кое-как оделась, открыла дверь спальни и услышала, как отпирается входная дверь, раздается приглушенное шарканье ног нескольких человек и тихие, но грубые проклятия. Бесси мгновенно все поняла: дом стоял на отшибе, дядюшка пользовался репутацией человека зажиточного, и разбойники притворились, что заблудились, зашли спросить дорогу или что-то в этом роде. Как хорошо, что корова Джона Киркби заболела! Вместе с соседом в коровнике дежурили еще несколько мужчин! Бесси вернулась в комнату, открыла окно, выскользнула по наклонной крыше и босиком, задыхаясь, побежала к коровнику.
– Джон, Джон! Ради бога, иди быстрее! В дом забрались грабители: как бы не убили дядю и тетю! – прошептала она в ужасе сквозь запертую на засов дверь. Спустя мгновение дверь распахнулась, и показались готовые к бою Джон и ветеринар. Бесси сбивчиво повторила все, что сама не успела толком понять.
– Говоришь, открылась входная дверь? – уточнил Джон, вооружаясь вилами, в то время как ветеринар тоже что-то схватил. – Тогда нужно бежать туда и поймать их в западню.
– Быстрее! Быстрее! – Бесси схватила Джона Киркби за руку и потащила за собой.
Все трое вскоре оказались возле распахнутой парадной двери и поспешили внутрь. Мужчины не забыли прихватить фонарь, и в неверном свете Бесси увидела главный объект своей тревоги – дядю, – беспомощно и ошеломленно лежащего на полу кухни. Мысли обратились к нему, поскольку она не знала, что тетушка тоже находится в непосредственной опасности, хотя сверху доносился шум: шаги и приглушенные голоса.
– Закрой за нами дверь, девочка, чтобы они не смогли убежать! – распорядился храбрый Джон Киркби, не ведая страха, хотя и не знал, сколько грабителей наверху. Тем временем ветеринар сам закрыл дверь и запер на ключ, а ключ положил в карман, чтобы незваные гости не смогли сбежать.
Бесси опустилась на колени возле дяди, который не произносил ни слова и не проявлял признаков сознания, взяла со скамьи подушку и подложила ему под голову. Хотела сходить за водой в черную кухню, но звуки отчаянной борьбы, тяжелых ударов, проклятий сквозь стиснутые зубы, как будто жалко было тратить дыхание на внятные слова, заставили неподвижно сидеть на полу возле дяди в глубокой, почти осязаемой темноте. Внезапно ее охватил ужас. Как это порой случается в темной комнате, почувствовалось близкое присутствие постороннего, хоть и сохранявшего полную неподвижность. Бесси слышала чье-то дыхание, но не дяди, чувствовала тепло тела, но не его. Очевидно, притаившийся в кухне грабитель ждал удобного момента, чтобы сбежать. Ощущение, что он здесь, рядом – молчаливый как могила, с ужасными мыслями и намерениями, возможно, с куда более острым зрением, чем у нее, уже привыкший к темноте, способный различить ее фигуру и позу, смотрит, как дикий зверь, – внушало настоящий ужас. А тем временем сверху слышались удары, крики боли, тяжелое дыхание, а когда возникали краткие