моменты затишья, Бесси могла уловить совсем рядом легкое движение, и ощущалось оно скорее благодаря колебанию воздуха, чем осязанию или слуху. Бесси поняла, что тот, кто здесь находится, теперь бесшумно пробирается к внутренней двери, что ведет на лестницу. Решив, что грабитель намерен присоединиться к сообщникам, она с воинственным кличем бросилась на него, но, едва оказавшись у двери, увидела, как сверху с такой силой кого-то столкнули, что темная фигура скатилась почти к ее ногам, но быстро вскочила и, скользнув влево, скрылась в чулане под лестницей. Времени обдумать цель странного поступка у Бесси не было: она не знала, собирался ли грабитель помогать сообщникам или просто решил скрыться. Не вызывало сомнений только одно: это враг, грабитель, – а потому она подскочила к двери чулана, мгновенно задвинула прочный засов и замерла в темном углу, в ужасе от того, что ее пленником окажется или Джон Киркби, или ветеринар. Если это один из них, то что же случится с ними – с дядей, с тетей, с ней самой? К счастью, спустя мгновение страх рассеялся: оба доблестных защитника медленно, тяжело спускались по лестнице и волокли за собой обозленного, избитого, обессиленного грабителя, чье лицо в свете фонаря, что нес в зубах Джон, превратилось в распухшее кровавое месиво. Впрочем, и сами они выглядели немногим лучше.

– Осторожнее, – предупредила из угла Бесси. – Прямо у вас под ногами кто-то лежит: не знаю, жив ли, а дядя на полу, посреди кухни.

Мужчины остановились на лестнице, и в тот же миг сброшенный вниз бандит пошевелился и застонал.

– Бесси, – заговорил Джон, – скорее беги в коровник и принеси веревки и сбрую: надо покрепче их связать. Потом вытащим из дома, чтобы ты смогла помочь своим старикам: им это необходимо.

Когда девушка вернулась, в доме стало заметно светлее: кто-то развел в камине огонь.

– Кажется, вот у этого сломана нога, – заметил Джон Киркби, кивнув в сторону по-прежнему лежавшего у подножия лестницы грабителя.

Бесси пожалела беднягу, глядя, как его крепко-накрепко связывают – ничуть не бережнее, чем сообщника, которого принесли сверху, – даже сбегала на кухню и принесла для него кружку воды.

– Не хочу оставлять тебя с ним наедине, – сказал Джон, – хотя уверен, что нога у него сломана. Ладно. Даже если он придет в себя, пошевелиться и навредить тебе не сможет. Первым делом займемся этим парнем, а потом один из нас вернется и заберет второго. С этим все вроде в порядке: разве что морда в синяках да нос расквашен.

Он перехватил полный ужаса взгляд Бесси и усмехнулся. Эта недобрая усмешка почему-то не позволила ей сказать, что в чулане заперт еще один грабитель, целый и невредимый. Она побоялась, что дверь каким-то образом откроется, и Джон его просто убьет, поэтому лишь попросила:

– Возвращайтесь скорее: я боюсь оставаться с этим.

– Он не причинит тебе вреда, – заверил ее Киркби.

– Но что, если он умрет? А ведь мне надо позаботиться о стариках. Поспешите, ладно?

– Хорошо, хорошо! – заверил Джон, явно довольный. – Не бойся.

Бесси закрыла за мужчинами дверь, но запирать не стала – на случай каких-нибудь непредвиденных обстоятельств, – и подошла к дяде, чье дыхание теперь казалось легче и ровнее. При свете камина она увидела, что причиной обморока послужил удар по голове. Бесси приложила к кровоточащей ране смоченное в холодной воде полотенце, потом зажгла свечу и пошла было в спальню к тетушке, но, проходя мимо лежавшего на полу связанного грабителя, услышала громкий шепот:

– Бесси! Бесси!

– Голос прозвучал так близко, что поначалу она решила, будто ее зовет тот, кто лежал на полу, но голос раздался снова:

– Бесси! Ради бога, выпусти меня!

Она подошла к двери чулана, но не смогла сказать ни слова: так отчаянно стучало сердце, – и опять совсем рядом, услышала:

– Бесси! Они же сейчас вернутся. Выпусти меня! Ради всего святого, открой!

Пленник принялся яростно стучать в дверь.

– Тише, тише! – проговорила Бесси, охваченная ужасом, не в силах поверить своим ушам. – Кто вы?

Ей не нужен был ответ: она знала, знала точно и несомненно, что это Бенджамин.

Послышалось ругательство.

– Выпусти, и я завтра же уеду из Англии, а ты получишь все отцовские деньги.

– Неужели ты думаешь, что они мне нужны? – возмутилась Бесси, дрожащими руками отодвигая засов. – Я была бы рада, если бы вообще не существовало такого зла, как деньги, чтобы ты не знал искушения. Иди, ты свободен. Не желаю больше никогда тебя видеть. Ни за что бы тебя не выпустила, если бы не боялась разбить сердце, твоим родителям если, конечно, твои дружки их еще не убили.

Однако прежде чем она договорила, Бенджамин исчез во тьме, оставив дверь распахнутой настежь. Бесси закрыла ее и на этот раз заперла на засов, потом села на первый попавшийся стул и облегчила душу громкими рыданиями. Однако времени долго предаваться слабости не было, поэтому она заставила себя встать, медленно, словно на свинцовых ногах, прошла в кухню и выпила холодной воды. И здесь, к собственному удивлению, услышала слабый дядин голос:

– Подними меня и положи рядом с ней.

Бесси, конечно, перенести старика не смогла – лишь кое-как сумела помочь ему взобраться по лестнице. А когда тот упал на ближайший стул, вернулись Джон Киркби и ветеринар Аткинсон. Джон сразу бросился на помощь. Тетушка лежала поперек кровати в глубоком обмороке, а дядя сидел на стуле в таком разбитом состоянии, что племянница испугалась, как бы оба не умерли. К счастью, Джон ее успокоил и, пока Бесси старалась помочь Эстер, отправился на поиски джина, на всякий случай хранившегося в угловом шкафчике.

– Оба страшно испуганы, – покачал головой Джон, по чайной ложке вливая в рот сначала Найтену, потом Эстер разбавленный горячей водой джин, а Бесси тем временем растирала им ноги. – Случившееся не пошло обоим на пользу!

Он обеспокоенно посмотрел на стариков, и Бесси мысленно благословила его за этот взгляд.

– Мне пора идти. Отправил Аткинсона на нашу ферму за Бобом. Джек пришел вместе с ним, чтобы присмотреть за вторым негодяем, а тот начал нам угрожать; поэтому, когда я уходил, парни затыкали ему рот уздечкой.

– Не слушайте его! – в панике закричала бедная Бесси, испугавшись, что станет известно, кто все это организовал. – Такие вечно ищут оправдания своим делишкам! Хорошо, что вы ему заткнули рот.

– Верно! Но я хотел сказать другое: мы с Аткинсоном оттащим второго, того, что потише, в коровник, чтобы смотреть и за больной коровой заодно. А я оседлаю старую гнедую кобылу и съезжу в Хайминстер за констеблями и