– Тальбот!

На этот раз крик донесся до меня с расстояния в несколько миль, хоть я и почувствовал, как кто-то меня обнимает.

Откуда-то совсем издалека я услышал голос жены:

– Тальбот, даже не смей уми…

Я несся по черному тоннелю. Со всех сторон в него пробивался яркий свет, но я не видел его источника. Казалось, моя скорость все увеличивается, но, наверное, все было относительно. Двигался как будто даже и не я, а сам тоннель проносился мимо меня. Мне хотелось протянуть руку и коснуться стены, чтобы проверить эту догадку, но я боялся еще сильнее повредить и без того разодранное плечо. А, какого черта, рука и так держалась на волоске! Хуже уже не будет. Я протянул правую руку и несказанно обрадовался тому, что движение не причинило никакой боли.

– Вот черт, – пробормотал я. – Похоже, он промахнулся. Может, это не та рука?

Я всю жизнь был амбидекстром[58] и часто путал лево и право. Когда я пошевелил левой рукой и тоже не почувствовал боли, на меня снизошло озарение. Вот черт! Да я же умер! Эта мысль показалась вовсе не такой ужасающей, какой я ее себе представлял. Да, я был немного напуган, но, скорее, просто озадачен. Ну ладно, хорошо, мне было страшно до чертиков! Мои мысли постоянно возвращались к вопросу о том, что там, в конце тоннеля. Может, если рвануть вперед, я впечатаюсь лицом в фальшивую дыру в стене, как Вайл И. Койот[59]? Или же я вылечу из тоннеля и буду вечно падать в бездну (да, не хотелось бы)? Или ТАМ рай? Или – хуже – ад? Я много чего натворил за всю жизнь, так что, пожалуй, могу попасть как на Небеса, так и в преисподнюю. Так что же, мне теперь придется провести целую вечность, глядя, как Бог и дьявол играют в «камень, ножницы, бумага»? Ой, богохульство на последнем пути очков мне не добавляет.

А может, стоит еще немного побыть в этом тоннеле и обдумать варианты? Я пытался добраться до стен, но меня всякий раз сносило ветром. Скорость все увеличивалась, и я понимал, что несусь к своему конечному пункту назначения, и остановки здесь невозможны. Я тут же почувствовал укол боли – так мне стало жаль жену и детей. Я пожалел, что умираю, но исключительно потому, что теперь меня не будет рядом с ними. Сам я уже смирился со своей судьбой. Да и был ли у меня иной выбор?

Я почувствовал, что рядом кто-то есть, но не ощутил того умиротворения, которого ожидал от присутствия Всевышнего. Меня обуяли гнев и печаль, мне показалось, что вся моя жизнь была лишена смысла. Мне не сразу удалось прогнать эти мысли из головы, они так перепутались с моими, что я было поверил, что и они родились в моем мозгу. Но тут я уловил какое-то движение: некоторое время кто-то мчался сзади, а потом поравнялся со мной и, в конце концов, обогнал меня.

– Брендон? – крикнул я.

Он был настолько погружен в свои скорбные мысли, что даже не заметил меня. Я увидел, как бесконечно более яркий свет, чем тот, что горел для меня, вспыхнул вдали, принимая его, окружая его любовью. Меня накрыло волной эйфории. Все сожаления померкли и растворились, как будто их смыло волной. Ощущение эйфории не покинуло меня даже тогда, когда стены моего тоннеля замедлились и поменяли направление, отправляя меня обратно к боли, страху, печали, неизвестности и к любви.

– Он вернулся, – всхлипнул знакомый голос за миллион миль от меня.

Мои отношения с копами начались довольно рано. Мне было шестнадцать, когда администрация школы решила, что было бы неплохо поставить на лужайку разбитый автомобиль, который должен был олицетворять своего рода предостережение от вождения в пьяном виде. По какой-то необъяснимой причине я счел это начинание донельзя глупым, и в первый же вечер мы с друзьями разбили все стекла, которые еще оставались в этой машине.

Когда приехали копы, мы уже спрятались в кустах на другой стороне улицы. Мы наблюдали, как они осмотрели искореженный остов, а затем неприметно припарковались у обочины, надеясь на возвращение вандалов.

Само собой, я вернулся. Такой уж у меня характер, вы же знаете. На этот раз я прихватил с собой не монтировку. Смешав бензин с шампунем, я сделал «коктейль Молотова» и залил его в бутылку из-под колы. Друзья сказали, что я просто псих и что в жизни такого не сделаю. А этого, как вы знаете, вполне достаточно, чтобы желание сделать глупость переросло в желание сделать суперглупость. Я быстро бегал. Я играл в футбол за команду нашего класса. Теперь мне предстояло выяснить, насколько я быстр по-настоящему.

Я забрался поглубже в кусты, обошел копов и вылез там, где они не могли этого заметить. Шагая по дороге обратно к школе, я изо всех сил изображал абсолютную невинность. Я знал, что они за мной наблюдают. Я чувствовал это. Им не меньше моего хотелось, чтобы я сделал какую-нибудь гадость.

Стоило мне сделать всего один шаг с относительно безопасной дорожки на школьную лужайку, как полицейские насторожились. У меня было мало времени. Я достал свою верную зажигалку, и пропитанная бензином тряпка вспыхнула от первой же искры. Пламя на мгновение ослепило меня. Но копы не стали медлить. Их машина дернулась, двигатель взревел, тут же зажглись фары и вспыхнули огни на крыше. Меня окатило красно-синим пламенем. И я бросился бежать.

Я подбежал как можно ближе к искореженной тачке, размахнулся и швырнул в нее бутылку. Мне оставалось только надеяться, что я не промазал и бутылка не ударится о шину или не откатится по мягкой траве. Ничего такого не произошло. Бутылка разбилась о заднее крыло. К небу взметнулось огненное облако, которое, наверное, и спасло мою задницу. Копы дернули руль в сторону и свернули со своего курса.

Впрочем, надо отдать им должное: они быстро возобновили погоню. В какой-то момент бампер полицейской тачки даже коснулся моей задницы. Если бы я споткнулся, ничто на свете не могло бы помешать им переехать меня всеми четырьмя колесами, как заурядного преступника, каким я, видимо, и был. Добежав до края школьной площадки, я уперся в высоченный забор из металлической сетки. А теперь вспомните, мне было шестнадцать, я был в прекрасной форме, поэтому одного прыжка оказалось достаточно, чтобы перемахнуть через него и оказаться по другую сторону, когда полицейская тачка, вильнув, остановилась прямо в том месте, где я стоял секунду назад.

Коп чуть не охрип, крича, чтобы я остановился. Я порекомендовал ему идти ко всем чертям и скрылся в кустах. Я даже удивился, что он меня не подстрелил. На следующий день искореженную тачку навсегда увезли со школьной лужайки.