— Я вижу только шестерых. Это что-то новенькое. Никогда о таком не слышала, — протянула Вероника, с интересом разглядывая Дэша и давая охране знак отойти. Впрочем, сейчас все смотрели на него: Эштон так, будто ей было за него стыдно, а мать с ужасом. — Хотя есть шанс, что твой сын, Гертруда, просто сумасшедший.

— Он не сумасшедший, — выдавила мать.

Вероника склонила голову, разглядывая застывшего Дэша с возрастающим интересом.

— Кого, кроме нас и охраны, ты видишь?

— Двух женщин.

Происходило что-то странное, но с ним или с другими он не мог сказать.

— Как интересно! — Вероника была в восторге. Она подалась вперед, оперлась на локти и даже чуть привстала.

Мать дернула его за руку и вопросительно посмотрела на него, но он не знал, что ей ответить. Этих женщин здесь на самом деле нет? У него галлюцинации? Или это призраки?

— Как он реагирует на амулет? — деловито поинтересовалась Вероника.

— Не знаю. Мы ему не давали. — Мать растерянно хмурилась.

— Давайте проверим.

Открылась дверь, и вошла Дана, будто ощутив на расстоянии, что нужна. Хотя, возможно, у Вероники под рукой была какая-нибудь кнопка вызова или Дана слушала их разговор.

— Дорогая, будь любезна, позови Анджелу, — попросила Главная, не спуская с Дэша взгляда.

Дана исчезла, а Вероника начала расспрашивать, как Дэш убил русалку. Он предпочел в этом разговоре не участвовать, чтобы вновь не свалиться в водоворот отчаяния и самобичевания, он рассматривал двух бледных молчуний, не реагирующих ни на что, и в голове у него крутились пугающие предположения. Он сошел с ума! Определенно. Причем еще в детстве, потому что сейчас вспоминал множество случаев, когда видел вот таких людей — будто бы пустых как тени. Они встречались ему на улицах и в магазинах, по дороге в школу и даже в автобусах. Они стояли безмолвно и недвижимо, когда он проходил мимо, никогда не реагировали, если он к ним обращался, не отвечали на вопросы, смотрели сквозь него. Девочка-соседка в желтом платьице, помощница гадалки в цирке-шапито, девчонка в школе… Никто их не видел, кроме него. Он абсолютный псих!

Дэш скорчился на стуле и обхватил голову холодными ладонями.

Через несколько секунд тишины он выпрямился и обнаружил, что все смотрят на него: мать с улыбкой, Эштон возмущенно, а Вероника пристально, будто препарируя, с удовольствием снимая слой за слоем ненужной шелухи из кожи, мечтаний и надежд.

За его спиной открылась дверь, наверное, пришла та самая Анджела. Перед ним положили карту и камень на подвеске. Такой же розовый камень, какой он видел в комнате матери много лет назад. Амулет.

— Знаешь, как пользоваться? — спросили у него.

Он мотнул головой.

Тот же незнакомый голос начал объяснять, что делать, но Дэш не слушал. Он просто взял камень в руки. Внутри заколыхалась розовая вода, разворачиваясь радугой оттенков от красного до лилового. Водоворот внутри камешка вращался и вращался, и Дэш вращался вместе с ним, проваливался в разноцветный вихрь. Комната и окружающие его люди остались где-то позади, а Дэш упал в центр воронки, на дне которой таилось понимание…

Амулет указал ему на место в восьмидесяти километрах к югу, где-то в районе Норманди Бич. Дэш был уверен, что там прямо сейчас, совсем рядом с берегом, есть несколько русалок. Не одна, а по крайней мере три, и как именно он это понял, осталось загадкой для него самого — что-то типа интуитивного восприятия, каким образом работает молния на брюках или кнопки на куртке. Ты просто знаешь это, едва попробовав.

— Получилось? — спросил кто-то.

Он поднял взгляд от карты. Две молчуньи смотрели прямо на него — пристально и настойчиво, будто хотели что-то сказать, но понимали, что не время и не место.

Дэш повернулся к Веронике. Она внимательно изучала его реакцию, явно понимая все совершенно правильно: что он справился с амулетом и что, судя по всему, у семьи Холландер теперь появился новый медиум. Дэш не собирался ничего говорить ни ей, ни кому-либо еще в этом офисе, потому что тогда они убьют тех русалок, а он хотел решить этот вопрос самостоятельно. Он сам решит, когда и кого он убьет, и кто заслуживает смерти.

Дэш не хотел быть чудовищем, но, возможно, никем другим ему стать было уже не суждено. Чудовища не выходят из морей, они живут рядом с нами, мы сами создаем их в себе.

* Индепенденс-Холл в Филадельфии — объект Всемирного наследия ЮНЕСКО, символ свободы.

** Пробуждение» — фильм с Робертом де Ниро и Робином Уильямсом, режиссер Пенни Маршалл. Шел в кинотеатрах в январе 1991 года.

Глава 15. Камень, ветер и вода (часть первая)

Большое искусство — не давать другим до конца

узнать себя, вечно оставаться тайной.

Кристиан Фридрих Хеббель

Чем меньше у нас есть, тем страшнее это потерять. В моей жизни был только Дэш, а в его — только я. Мы могли бы потерять друг друга, веру в себя и надежду на спасение. Нас подгонял инстинкт самосохранения: нельзя останавливаться и ждать, надо двигаться. Все будет хорошо, уверяли мы друг друга, мы выберемся.

Но, может быть, это лишь самообман? Ведь кроме кузин Дэша, за нами еще гналась полиция, и нам срочно требовалась вода. Кроме этого, была еще масса неприятностей, о которых даже думать не хотелось. Но если я взгляну правде в лицо, страх захлестнет меня, парализует волю, и я потеряю веру в себя, веру в то, что мы выберемся и все закончится. Иногда самообман благо.

Октябрь 1999

Кровь на руках, на одежде, на полу. Капля срывается с пальцев и исчезает в расплывающейся реальности, потом еще одна и еще. Капель так много, целая река… Дэш пытается намочить тряпку ледяной водой, чтобы приложить к плечу, но никак не может справиться с краном. Ему помогают чьи-то руки. Длинные загорелые пальцы выкручивают кран и подставляют тряпку под струю…

Тяжелые комья земли срываются с лопаты и падают на темную глину, рассыпаясь на грязные комочки. Яма большая, приходится спрыгнуть внутрь. Ладони саднит, выбрасывать землю все тяжелее… Кружится голова, и трясется поверхность под ногами. Землетрясение? Слабость… Вылезти не выходит. Придется остаться… Выбраться помогают чьи-то руки с длинными загорелыми пальцами.

Кэп где-то в лесу. Нужно его найти! Над головой темнеющее небо, никак не получается встать. Дэш пытается раз за разом, несмотря на то что его удерживает не только слабость. Фиби хочет, чтобы он лежал, он говорит ей про Кэпа, про то,