я. До того момента, когда ноги сами понесли меня в лес, я даже не рассматривал альтернативу. - Он вздохнул. - Вы не поймете, пока не узнаете всю мою историю, а у нас, похоже, не так уж мало времени для рассказа, не так ли? Я был центурионом Десятого Легиона Гемина, и, позвольте мне сказать вам без всякой гордости, что я был лучшим гребаным офицером в своей когорте.  Самым быстрым с мечом, самым метким с копьем … Я мог бы убить человека только одним щитом .-  Он горько рассмеялся. - О да, я был воплощением смерти, и плюньте мне в лицо, если я этого не знал?  Что касается меня, то почти  каждый второй человек в когорте уступал мне в этом, и я  всегда ходил с поднятой головой, как будто был единственным настоящим солдатом в крепости. -  Он печально покачал головой. – Но яне сделал того, что мог бы сделать  в тот день. Я мог бы убить полдюжины этих ублюдков, прежде чем они прикончили меня, а вместо этого...

- Как им вообще удалось устроить на тебя засаду?

Гораций  с горечью кивнул.

- Не думай, что я не задавал себе этот вопрос тысячу раз с того дня, как это случилось, в конце концов, этому учат на базовых курсах, не так ли? Я до сих пор помню того кожистого старого мудака центуриона, который превращал нас в солдат, рассказывая нам все о засадах.  “Для каждой успешной засады нужно знать две вещи, солдаты: одни должны быть достаточно хитры, чтобы устроить ловушку, а  другие  достаточно глупы, чтобы в нее попасться!”  И, о,боги, вы не поверите мне, когда я скажу вам, что мы действительно были настолько глупы. Только потому, что люди, расставившие ловушку, были нашими, поэтому мы  и попались ...

- На вас напали римляне?

Гораций невесело усмехнулся, приподняв бровь при виде Марка, который недоверчиво посмотрел на него из-за этой новости.

- Да, римляне! Тебя это шокирует, друг? Видишь ли, преторианский центурион прибыл в крепость Виндобона с приказом императора. Легат должен был немедленно отправиться на юг, в Рим, и там был эскорт,  “ожидавший нас прямо по дороге”,  поэтому он решил, что ему нужно взять с собой всего лишь несколько своих солдат для видимости, меня и полдюжины моих парней, которые могли бы поехать с ним верхом в качестве телохранителей. Когда я спросил преторианца, почему он не привел с собой в крепость своих людей, он ответил мне, что это было сделано для того, чтобы избежать ненужных задержек, и что им “нельзя было терять времени”.  Хотя этот ублюдок оказался прав ...  -  Глаза солдата стали холодными, когда он вспомнил тот момент. -  Его люди уже нас ждали на вершине холма между двумя крутыми обрывами, и, когда мы появились, они поскакали на нас галопом, вынув мечи, и крича друг другу что им надо убить легата. Я крикнул ему, чтобы он повернул назад и спасал свою жизнь, но он слишком медленно разворачивал лошадь, и они сбили его с ног, как собачонку. Я повел на них своих людей, но их было слишком много, чтобы мы могли сделать что-либо еще, кроме как умереть со славой.

Он снова отпил из черпака, с отвращением покачав головой.

- Мне удалось ткнуть острием клинка в лицо человека и сбросить его с лошади, но только для того, чтобы оказаться на спине на дороге рядом с ним. Его копье попало мне в руку, но зацепило одну из деталей моего нарукавника.  - Он невесело рассмеялся. - Этот металлический нарукавник, вероятно, спас мою чертову жизнь. Я, пошатываясь, поднялся на ноги между двумя всадниками, которые пытались наставить на меня свои копья, и это дало мне время ткнуть острием меча в челюсть человека слева от меня. Затем я поскользнулся на дороге, вероятно, из-за крови, которая стекала по ней ручейками, и у меня из руки выпал  меч.  Я знал, что если нагнусь, чтобы поднять  его, то больше никогда не встану на ноги, поэтому я вытащил кинжал и сбросил человека справа от меня из седла .-  Его глаза закрылись, и на мгновение на его лице заиграла довольная улыбка. -  Мне всегда нравился мои нож, достаточно длинный, чтобы его можно было использовать в драке, и я ударил его так сильно, что лезвие прошло  прямо через его шею и вышло с другой стороны. А потом  случилось это ...

Он снова сделал паузу и покачал головой, чувство вины искривило его губы.

- Я вытащил его меч из ножен и перекатился под его лошадь. Их было четверо, окружавших последнего из моих солдат, они просто играли с ним, перед тем как убить его, и когда я поднялся на ноги, на меня снизошло внезапное осознание того, что я могу либо сразиться с ним, и умереть с гордо поднятой головой, либо бежать, спасая свою жизнь….  И я побежал, ребята...  -  Он опустил голову, потирая глаза большой мозолистой рукой.  -  Да простит меня наш Господь Митра, я побежал.  Хотя, я и не был трусом,  Наш Господь все еще помогал мне в тот день, и оба копья, которые были брошены в меня, промахнулись, одно из них упало так близко, что я смог схватить его, перепрыгивая  через канаву, и скрыться за деревьями, как …  ну, как человек, спасающий свою никчемную гнилую жизнь.  Я услышал позади себя голос, выкрикивающий приказы этому сбродом:  “Поймать его! Выживших быть не должно!”, и моя надежда на то, что все это была какая-то ужасная случайность, погасла, как задутая лампа…

-  Эти ублюдки убили последнего из моих людей, когда я убегал от них вверх по склону, сразу за канавой. Я услышал крик, когда один из них всадил в него клинок, а затем еще один вскрик, когда другой солдат прикончил его. Они, конечно, догнали меня достаточно быстро, и я слышал, как они кричали мне, что если я выйду послушным и кротким и облегчу им задачу, то они не будут