передам. Хорошего вечера! – улыбается девушка, заставляя все-таки обратить на себя внимание. Молоденькая совсем, симпатичная и скромница. Мне кажется, даже сейчас, разговаривая со мной, она трясется… прямо, как Кати.

– Спасибо, – бросаю и давлю из себя улыбку. Только вот последний месяц мои вечера хорошими не бывают. Но работникам знать об этом необязательно.

Уже разворачиваюсь к дверям, чтобы отправиться домой и наконец-то закончить этот длинный день, как взгляд совершенно случайно цепляется за парочку. Посетителей сегодня в зале немного, и почти все столики пусты. Гостей можно по пальцам пересчитать и при желании рассмотреть каждого присутствующего. Но взгляд останавливается именно на одной паре. До боли знакомой. К сожалению.

– Максим Александрович… – как сквозь вату слышу, что меня зовут, но сейчас меня не сдвинуть. Я в состоянии смотреть только на свою Кати, что сидит с этим мудаком Ромкой, держась за руку. Парень что-то ей увлеченно толкует, а моя девчонка сидит смурнее тучи. Даже отсюда, с приличного расстояния, я вижу потухший взгляд и выражение полного безразличия на ее кукольном личике.

В груди болезненно колет. Я мазохист. Я чертов мазохист, коль уж раз за разом разрываю едва залатанную рану на сердце вот такими картинками. Нет бы, перестать терзать себя и свою голову воспоминаниями. Но не могу.

Зато я мог не прийти на выставку. Знал же, что она будет там!

Я мог не забирать портрет. Зачем он мне?

Я мог бы развернуться сейчас и спокойно уйти, оставив ее со своим выбором…

Мог.

Но не ухожу.

Снова в голове всплывают слова Таши. Ее уверенное и упрямое: “Ты сдался”.

Смотрю на Кати, она в легком платье, с ниспадающими на плечи темными волосами, мягкость которых я ощущаю до сих пор на своих руках, и не могу сделать и шага в сторону, прирастая к полу. Все тело парализует.

“Ты сдался, Макс”.

– Дай мне это…

– Что? – удивленно смотрит на меня бармен.

– Лебедя, – киваю в сторону аккуратных птиц, сложенных из белых салфеток, приготовленных официантками для сервировки столиков. – И ручку.

– А-а-а, держите, – передает мне парень одну из птиц как раз в тот момент, как Кати оглядывается и пробегает глазами по залу, словно почуяв мой взгляд на себе.

Вот только меня она при всем своем старании здесь не увидит. Этот ресторан проектировал я сам, и эту половину бара с ее столика практически не видно, а если я еще сделаю шаг в сторону…

Быстрыми движениями ручки пробегаю по белому крылу, оставляя для своей упрямой вредины послание.

Всего одна строчка, одно предложение, которое будет моим последним шагом в нашей истории.

Ставлю лебедя на поднос подошедшей официантки и снимаю с бара одну из бутылок, прекрасно помня, в каком Кати осталась восторге от дорогого игристого в вечер приема.

– Передайте это шампанское за тот столик.

– Хорошо, Максим Александрович, – немного испуганно и даже шокированно смотрят на меня ребята из персонала. Да, ребята, ваш директор – тот еще му… чудак.

– И еще, – останавливаюсь уже в дверях, – их ужин за наш счет. – И, дождавшись кивка в ответ, выхожу, быстрым шагом направляясь к машине.

Уехать. До того, как они получат мой маленький “презент”.

Не сдался, Таша.

* * *

После разговора с сестрой и увиденного в ресторане машина будто сама собой несет к дому. Не успеваю сообразить, как с трассы заруливаю в уже знакомый загородный поселок. Еще пара минут, и паркуюсь у ворот. Бросаю машину и, как на автопилоте, иду в дом. Невидящим взглядом обвожу прилегающую к нему территорию и понимаю, что нет. Не могу я его продать. Даже если у него будет судьба пустующего. Он мой.

Захожу в дом, который встречает серостью и звенящей тишиной. Прохожу в полупустую гостиную, в которой успел примоститься пока только новый огромный диван, и первым делом растапливаю камин. Пасмурный день, кажется, проморозил насквозь даже стены.

Все действия на чистых рефлексах. Быстро и неосознанно. И когда в камине начинают уютно потрескивать поленья, плетусь в бар, которым тоже успел обзавестись, достаю из запасов начатую бутылку виски. Расстегиваю верхние пуговицы рубашки, подкатываю рукава и усаживаюсь прямо на пол перед камином. Холодно. И не только снаружи, но и изнутри. Перед глазами все еще картинка из ресторана, которую успел, к сожалению, увидеть. Когда-то за эти тонкие ладошки держался я.

Делаю глоток горячительного прямо из горла и морщусь, когда алкоголь, обжигая, разливается по телу.

Сколько я так сижу и гипнотизирую взглядом языки пламени, не представляю, но в какой-то момент слышу, что природа разразилась грозой. Ливень. Крупные капли дождя долбят по крыше, стучат в окно, создавая монотонный и умиротворяющий шум, который заполняет пустоту огромного дома. По небу прокатываются раскаты грома, и, даже не отрывая глаз от полыхающего в камине пламени, я улавливаю отблеск молний.

Делаю еще глоток виски. Закрываю глаза и откидываю тяжелую голову на диван. Кажется, проваливаюсь в какое-то странное небытие, когда из мыслей выдергивает стук. За буйством природы не сразу понимаю, что это. Сначала тихий и неуверенный, а когда начинаю прислушиваться, стук становится все сильней и настойчивей. И это явно не дождь.

Кто-то колотит в дверь.

Странно. Кого черт принес в такую погоду? Вряд ли соседи из элитных особняков решили в лютую грозу зайти за солью.

Но все-таки стук не прекращается, и я уже не могу и дальше списывать это на паранойю. Отставляю бутылку и иду к двери. Дергаю ручку, открывая, и в первое мгновение мне кажется, что я, кажется, допился. Глаза подводят. Пьяный бред, не иначе, но тем не менее…

– Кати? – выдыхаю удивленно, встречаясь с карими, красными от слез глазами. Стою, как истукан, даже не подумав, что нужно впустить. Окидываю взглядом насквозь промокшую девушку. Она дрожит от холода. – Детка, что ты… – но договорить мне не дают. Я клянусь, что со следующими ее словами сердце мое на мгновение остановилось.

– Я люблю тебя, Макс, – тихо шепчет моя девочка и делает неуверенный шаг.

Глава 58 (Кати)

Дорога до загородного дома Макса… нашего дома – как в тумане. Не помню ничего. Только слезы, что застилали глаза и страшное, непонятное ощущение не успеть. Я ужасно боялась, что не увижу его там. И не увижу его вообще. Мало ли, что могло произойти за эту неделю. Тогда, на выставке он был в бешенстве, он был зол и обижен. А что, если Гай уехал? А как же я?..

Но, когда такси остановилось у ворот, и