воду. Это всё очень дорого, но ты сделал это для меня. Это всё чересчур, но я тебе безгранично благодарна. Больше ничего не нужно, правда, — попыталась улыбнуться, но вспышка боли мгновенно обожгла мои разбитые губы.

— Я не отступлю, Джойс. Помнишь, я тебе говорил, что привык побеждать? Так вот я действительно привык к этому. Я просто не помню уже каково это прийти вторым. А из-за того, что я, держа своё слово, буквально тащился в общем потоке, ты попала в больницу! Поэтому и дальше буксовать я не намерен. Я привык к скорости, к опасным поворотам и подрезаниям, привык, что мне в задницу вечно кто-то дышит. Но их место как раз около моей задницы. Ты можешь возмущаться, отказываться, горделиво задирать свой аккуратный носик, но я больше не буду сдерживать себя. Тебя больше никто не обидит, не в мою смену, — уверенно произнёс Трэвис с каким-то странным взглядом и полуулыбкой.

Мне хотелось возмущаться, но сил не было. Сейчас я была не в состоянии противостоять ему.

— Я не приму твою помощь, помимо той, что ты уже оказал, пока я была без сознания. Это моя жизнь. И она такая, какая есть. Я попыталась изменить её, но не получилось. Пожалуйста, Трэвис, давай закроем эту тему. У меня сейчас нет сил даже обсуждать это, правда, — тихо ответила, испытывая непреодолимое желание просто закрыть глаза и забыться.

Просто больше никогда не испытывать то, что к чему привыкла. Мне ужасно хотелось, чтобы всё это прекратилось. В каком-то потаённом уголке сознания промелькнула мысль, что было бы прекрасно быть под защитой такого сильного и уверенного парня круглосуточно. Но это невозможно. Да, мне скоро девятнадцать и в параллельной реальности я бы могла сама решать с кем и где мне быть. Возможно, я бы решила быть как можно чаще в обществе этого парня. Однако, в моей Вселенной я не могла распоряжаться своей жизнью.

— Хорошо. Мы не будем это обсуждать. Но я уже всё сказал, — подмигнул мне. Я бы фыркнула или закатила глаза, но моё лицо не позволяло мне даже этих простых проявлений. — Как ты себя чувствуешь? Переломов у тебя нет. Но есть сильное истощение, трещина в ребре, ушибы. Врачи сказали, что именно из-за твоего общего слабого состояния ты проспала почти сутки, а по анализам крови тебе показано есть гранаты минимум год, — немного обеспокоено произнёс он.

— Я почти ничего не чувствую, кроме лица, — призналась ему.

— Тебе вкололи обезболивающее. Кстати, я попросил врача, чтобы тебе сделали УЗИ брюшной полости и груди, — вновь поцеловал мою ладонь, смотря мне в глаза.

— Не стоило, Трэвис. Это же всё очень дорого! — сипло вскрикнула на него и это отдалось тупой болью в голове, отчего я тихо заскулила.

— Волчонок, не поднимай пока децибелы. Громче будешь кричать попозже, — подмигнул мне с озорными искорками в глазах. От этого магического слова «громче» мне неосознанно захотелось застонать. — Меня не волнует финансовый вопрос в данном случае, поскольку дело касается твоего здоровья. Судя по УЗИ у тебя, слава богу, всё в порядке. Но я хотел убедиться в этом, потому что твои синяки меня волновали, — произнёс таким тоном, словно тут и говорить больше не о чем.

От его заботы в груди защемило. А ведь я думала, что он опасный. Как так получилось, что тот человек, с которым у нас была война, стал самым верным и заботливым парнем в моём окружении? Мой мозг отказывался сейчас понимать это, равно как и анализировать происходящее. Но от его близости, тепла руки на моей, ласкового взгляда, мне становилось лучше.

— Как ты понял, что нужно приехать? — почему-то спросила у него.

— Ты не ответила. А ещё у меня было нехорошее предчувствие. А ещё… это необъяснимо. Я просто знал, что должен поехать, пропустив свою гонку, — ответил он, смотря на мою ладонь. — У тебя невероятно красивые пальцы. Такие изящные.

Растерялась от его комплимента. Во время секса он всегда что-то говорил про моё тело, но сейчас это прозвучало как-то иначе. С каким-то умилением и благоговением даже. Но больше меня обеспокоило другое. Я ему вновь обязана.

— Ты из-за меня пропустил гонку? — изумилась я. — Боже, ты не только потратил на меня приличную сумму денег, так ещё и не заработал ничего. Трэвис, я не знаю, как смогу всё это вернуть тебе…

— Придумаем что-нибудь, — снова подмигнул мне. — А если серьёзно, даже не думай об этом. Я помог не для того, чтобы ты чувствовала обязанной мне. Мне ничего возвращать не нужно. Я захотел это сделать, и сделал, — абсолютно серьёзно заявил он.

— Трэвис…

Меня прервал стук в дверь. В палату вошли два полицейских с врачом. Один коп был высокий и лысый, другой низким и с бородой. Оба мне совсем не понравились.

— Мисс Палмер, добрый день. Мы пришли задать вам парочку вопросов. Как мы видим, Вы в состоянии ответить на них, — резким тоном произнёс один из копов, тот, что лысый, покосившись на врача. Она кивнула им.

Трэвис напрягся, я тоже.

— Каких вопросов? — сипло ответила я.

— Нам поступило заявление, от вашего отца, мистера Палмера. Он утверждает, что вчера в его дом было совершенно незаконное проникновение и на него и вас напал мистер Митчелл. Также он сообщил нам об изнасиловании, о котором мисс Палмер не заявила, — озвучил он и мы с Трэвисом переглянулись. Стены больничной палаты начали стремительно сжиматься вокруг меня. Наверное, в моём открытом глазе отразился весь ужас, который я почувствовала всем телом. — Судя по Вашему виду, а также побоям мистера Палмера, его обвинения небезосновательны.

Я начала глотать ртом воздух, чувствуя, что задыхаюсь. Я вновь тонула. Трэвис аккуратно сжал мою ладонь.

— Волчонок, не волнуйся. У тебя пульс подскочил, — взволнованно произнёс Трэвис.

— Послушайте, вы не могли бы задать ей ваши тупые вопросы потом? Вы не видите, что ей нехорошо? Она только недавно пришла в себя! — начал напирать на копов Трэвис. — Какое, к чёрту, нападение и изнасилование?!

— Полагаю, вы и есть мистер Митчелл? — обратился к нему бородатый коп.

— Именно. Трэвис Митчелл. И я пальцем не тронул Джойс, — огрызнулся он.

— Это всё расскажете в участке, вам придётся проехать с нами.

— Что?! Какого хрена?! Вы сейчас серьёзно?! — взревел Трэвис.

Я вся сжалась. Страх и паника вновь настигли меня. Тот единственный человек, который так искренне хотел помочь мне, теперь обвинялся в покушении на мою жизнь. Очевидно, отец не собирался останавливаться. Он и не думал отпускать меня от себя.

— Абсолютно серьёзно, мистер Митчелл. Обвинения серьёзные, поэтому