– Что ты делаешь? – крикнула я ему вслед. – Мы же планировали только ванну и вечер жалости к себе!

– Пойдем уже, Ворриор! – его золотистые глаза озорно сверкали. – Через пару дней мы все можем умереть. Настало время выпустить на волю своих богов! – он улыбнулся, как акула. Его тело сияло, и он погрузился в магию других богов, словно мерцающая рыба – в воду. Я нерешительно посмотрела на толпу, затем на себя. Мой вид был отвратительным! Да и пахла я так же. В таком виде нельзя участвовать в вечеринке. Кроме того, я уже приготовилась к нервному срыву в ванной.

– Вот, надень это!

Я вздрогнула и развернулась, увидев стоявшую рядом с собой О. Она сунула мне под нос кучу одежды.

– Что… откуда…

О ухмыльнулась.

– Наслаждайся жизнью, Ворриор! – она положила ткань мне в руки. – Наслаждайся собой и обществом других богов! Танцуй, будто завтра никогда не наступит. Иногда все может изменить одно прекрасное воспоминание. Судьба сделала тебя бессмертной и дала крылья. Ты свободна! Не позволяй другим запирать себя в четырех стенах. И сама тоже этого не делай!

Я сглотнула и прошептала.

– О… – В ее глазах что, слезы? – О, что с тобой происходит? Поговори со мной, – попросила ее я, но богиня уже толкала меня вперед.

– Переодевайся и танцуй, Ворриор! Будь свободной! – сказала она и в следующее мгновение исчезла. Хлоп! И ее просто нет. Пугающий маневр.

Мой взгляд упал на ткань в руках. Она была эластичной и длинной, как платье, и, насколько я могла рассмотреть, чернильно-черного цвета. Я снова подняла взгляд.

Мой брат, запрокинув голову, смеялся от радости, и по его любу стекал пот, когда он кружился на танцполе. Эш нашел себе сразу двух партнеров для танцев, а Сейлор с Чейном опрокидывали один шот за другим. Магия и распущенность пульсировали в клубе, и я почувствовала покалывание в пальцах ног. Дерьмо! Плевать на ванную и жалость к себе. Я хочу жить! Да и, если сейчас лягу спать, меня все равно ждут только кошмары.

– Блад, проследи за тем, чтобы никто не зашел, – приказала я, позволяя псу спрыгнуть с кожи. Он приземлился на плитку и тряхнул своей шерстью.

– Где мы? Опасность миновала, госпожа Ворриор? С вами что-то случилось?

– Все в порядке, – отмахнулась я. – Спэйд в тюрьме. А сейчас у нас небольшая вечеринка. Следи за тем, чтобы никто не зашел.

– Да, госпожа Ворриор! – Бладклоу, тяжело дыша, встал перед дверью и рычал на всех, кто подходил слишком близко. Если он и был сбит с толку внезапной сменой декораций, то никак это не показал. Поэтому пес мне так и нравился. Он не задавал лишних вопросов. Помогал, когда я просила об этом, и был рад спать на моем теле.

И все же в голове блуждала мысль о том, каково Чейну было в теле Вируса. Чувствовал ли Блад себя так же? Должно быть, утомительно, когда тебя так часто убивают. Снова и снова.

– Блад? – спросила я, смывая с себя слизь последних дней. Эта тема все еще меня не отпускала.

– Да? – он не отвернулся от двери, но все же завилял хвостом.

– Ты доволен своей жизнью? – попыталась я сформулировать свои мысли. Уши Блада дрогнули.

– О чем вы, госпожа Ворриор? Чисто технически я больше не живу. Я лишь отпечаток души на вашем теле.

– В том-то и дело, – пробормотала я, энергично вытирая волосы и смахивая воду с ресниц. – Ты не чувствуешь себя… моим рабом? Может быть, ты несчастлив? Хочешь на свободу?

Теперь Блад повернул голову и окинул взглядом, полным гордости и умиротворения. Мои мысли тут же прекратили метаться в разные стороны.

– Я счастлив, потому что у меня есть задание, госпожа. Я буду с вами, пока вы во мне нуждаетесь.

Я выключила кран и слизнула капли воды с губ.

– Спасибо за все, Бладклоу.

– Всегда пожалуйста, госпожа Ворриор.

Я решила оставить все как есть и сделала глубокий вдох. Ну, одной тревогой меньше.

– Посмотрим-ка, что О мне дала, – пробормотала я, втискиваясь в эластичное черное платье.

Оно доходило до пола, а рукава закрывали запястья. Платье обтянуло меня от грудной клетки до пяток, оно было настолько тугим, что все мои изгибы отчетливо выделялись. Особенно когда на мне не было бюстгальтера и сквозь ткань дерзко проглядывали соски. Смело, но сексуально. Когда я повернулась и посмотрела на свою спину, то нахмурила лоб и наклонила голову.

– Не слишком глубокий вырез, Блад? Видно больше половины спины.

Пес повернул голову и ухмыльнулся, пуская слюни.

– Я думаю, там место для крыльев. Если вы их выпустите, спина будет закрыта.

– Ой! – я воззвала к крыльям, и они зашуршали на спине. Действительно! Белые перья закрыли голую кожу. И все же можно было заметить вырез. Платье показывало все тело, ни сантиметра при этом не открывая. На руках не было перчаток, но в этот раз я в них не нуждалась. О знала, что делала.

Я заправила блестящие волосы за уши и надела черные туфли на высоком каблуке, которые лежали в горе вещей.

– Как я выгляжу? – спросила я у пса.

– Идеально, – ответил чей-то низкий голос, и сердце подпрыгнуло в груди.

– Пиас! Что ты здесь делаешь?

Он небрежно прислонился к двери рядом с псом и окинул меня взглядом. Нет, окинул не совсем подходило. Скорее, пожирал.

Я ухмыльнулась, заметив голодный блеск в его глазах.

– Я искал тебя, – спокойно сказал он.

Его кожа все еще была бледной, но раны уже превратились в узкие шрамы, которые медленно исчезали. Синие волосы сверкали в свете ванной комнаты, а на нем самом, как и на мне, была черная одежда: узкие джинсы и футболка, обтянувшие спортивную фигуру. Во рту пересохло. Я уже и забыла, каким привлекательным был этот бог без грязи, крови и ран.

– Когда я сбежал из процедурной, мне сказали, что вы ушли совсем недавно, – с неодобрительной интонацией сказал Пиас.

– Они хотели, чтобы я ушла.

– Я знаю.

– Ты надрал им задницы?

– Возможно, – его полные губы скривились в улыбке. – По крайней мере, теперь они снова знают, кто здесь шеф. Это было необходимой мерой. Мои собственные люди хотели устроить переворот.

– А сейчас уже не хотят?

– Однозначно нет.

Я захихикала.

– А почему ты сбежал от Дока?

Пиас с измученным видом скривил лицо.

– Я держался храбро, пока он не собрался ставить мне клизму, чтобы проверить новый кишечник.

Я тут же представила эту картину.

– А здесь ты для того, чтобы…

Он плавно подошел, словно хищный кот, а его мурлыканье грохотало по всей комнате.