– Для того, чтобы прояснить пару моментов.

Я непроизвольно отошла на шаг назад. И еще на один. Сердце гулко забилось от возбуждения.

– Что за моменты? – пропищала я.

– Во-первых, – он остановился передо мной, схватил за талию и прижал к своей груди, с наслаждением зарываясь носом в мою шею, – ты пахнешь не мной, а Вирусом, и мы должны немедленно это исправить.

Ублюдок не только мурлыкал, он еще и укусил меня!

– Ай! – закричала я, вздрогнув, но Пиас крепко держал меня, проводя языком по пульсирующему месту укуса.

– Так намного лучше, – прошептал он.

– Ты что, с ума сошел? – обвинила я его. – Во-первых, это было больно, а во‐вторых, это так не останется и сразу же заживет!

Бог нагло улыбнулся.

– Я зафиксировал укус магией. Следующие три дня это пятно будет видеть каждый.

– Ты просто идиот! – фыркнула я. – А в сексуальном плане ты застрял где-то в пубертатном периоде!

– Я доминант!

– Ты садист!

– Тут ты, конечно, права…

– Я все еще тобой не пахну.

Он мягко коснулся моего соска, отчего я вздрогнула, и предатель сразу же встал по стойке смирно.

– Это мы сегодня изменим. У нас предостаточно времени, но перед этим мы пойдем туда и будем танцевать.

– Танцевать?

– Да, ты же собиралась танцевать, разве нет?

– Ты тоже?

– Ну да.

– Со мной?

– Нет, с Мэдоксом. Конечно, с тобой!

– Ты танцевать-то умеешь? Или просто стоишь на месте и качаешь головой? Или указательным пальцем?

– Ты продолжишь нести ерунду или мы уже пойдем туда, чтобы ты увидела, чем я еще могу качать?

– Мир рушится, а ты танцевать хочешь? Кто ты такой и что сделал с моим Пиасом?

Он схватил меня за руку и вытащил из ванной комнаты.

– Как по мне, мир может рухнуть и послезавтра, а эта ночь принадлежит нам.

– Уверен?

– Достаточно уверен!

– А что если…

– Господи, женщина!

Посреди танцпола он снова притянул меня к себе, и уже в следующее мгновение его язык проник в мой рот, когда он прижался ко мне губами. Мой запах окутал нас, в то время как молнии Пиаса щекотали мои пальцы, трепали его волосы, а музыка пульсировала в наших соединенных телах, словно второе сердцебиение. Мне казалось, будто душа впервые за долгое время смогла снова дышать. У Пиаса, кажется, дела обстояли так же, ведь его напряженные плечи расслабились. Он обхватил руками мою талию, притянул меня ближе к себе, пока его прекрасные губы оставляли на моих один поцелуй за другим.

– Док сегодня погрузил меня в магическую кому, чтобы раны быстрее зажили, – прошептал он, проводя губами по моему уху. По спине тут же пробежала дрожь. – Впервые за семьдесят лет мне снились сны. И в каждом из них была ты.

Его губы нежно спустились от моего уха к подбородку. Я хотела быть ближе к нему и чувствовала его запах на своем языке. Магия Пиаса шипела на нем, словно лимонад, заставляя невольно улыбаться.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала я, и в это мгновение не имело значения, что я была замужем за Вирусом, а Пиас был женат на Шейм. Мы не думали о войне, о победе или поражении – только об улыбках, которыми одаривали друг друга. Этот момент был таким ценным и таким мимолетным, что сердце внезапно сжалось. Почему-то казалось, что скоро предстоит принять какое-то решение.

– Пойдем, любимая.

Любимая! Он еще никогда меня так не называл. Я уже хотела глупо ответить, но проглотила эту реплику и с благодарностью вздохнула. Было прекрасно узнать, что он мог вести себя иначе, чем… ну… по-пиасовски. И я постепенно переставала скрывать свою эмоциональную нестабильность с помощью идиотских фразочек. Любимая. Я широко улыбнулась.

Спустя некоторое время я, затаив дыхание, обнаружила, что Пиас отвел меня к бару.

– Ворриор, вот ты где! – Мэдокс снова стоял на стойке, демонстрируя всем свои смуглые кубики пресса, и с улыбкой поднял бутылку амброзии.

– А ну, открой рот! – он поманил меня и, не успела я открыть рот, уже затряс напиток в руках. Амброзия стекала по уголкам губ и наполняла желудок, где я чувствовала взрывы в буквальном смысле этого слова. Через пять глотков пришлось остановиться и глотать воздух ртом.

– Пресвятые слизни, что это за дрянь? – выдохнула я.

Пиас пожал плечами.

– У Чарминга обычно лучше не спрашивать… Ой, отдай уже мне, надоедливый ты поганец! – он забрал у протестующего Мэдокса бутылку и сделал глоток прямо из горла. Я зачарованно наблюдала за его кадыком, когда он глотал. После восьмого ему тоже пришлось отставить бутылку в сторону, чтобы отдышаться.

– Ты права, дьявольская ерунда! – выдавил он.

Мэдокс засмеялся, спрыгнул со стойки и схватил меня за руку.

– Потанцуй со мной, принцесса, – крикнул он мне на ухо и стал тереться, словно кошка.

Я засмеялась и тоже потерлась о него, что выглядело совершенно по-идиотски, но было очень весело.

Пиас улыбнулся, зачесал пальцами волосы назад и сделал еще глоток из бутылки. Во мне зародилось подозрение, что таким образом он хотел избавиться от воспоминаний о событиях последних дней. Но кто я такая, чтобы запрещать? Мне тоже нужен был алкоголь, и я радовалась, что больше не спала так часто, как раньше, потому что кошмары не отпускали меня. Может быть, именно это нам всем сейчас и было нужно. Необходим «Дарк Вандерлэнд». Чтобы позабавиться, насладиться секундой бесконечности, когда мы все были не только бессмертными, но еще и свободными. Хотя бы на мгновение. Мы с Мэдоксом танцевали так, что у окружающих наверняка началась тошнота. Мы изображали роботов. Затем мельницы. Потом водителей автобуса. Когда Эш прошел мимо, мы уже тверкали и смеялись до полусмерти, потому что Мэдокс выглядел так, будто у него был эпилептический приступ. Спустя мгновение мы изображали лунную походку, как вдруг Мэдокс споткнулся о кого-то и сбил гостя с ног.

– Ой, мне очень жаль! Извини, я тебя не видел.

– Все в порядке! Не хотела прерывать твою лунную походку, – маленькая богиня с покрасневшими щеками поднялась с его помощью с пола.

– Фоун! – крикнула я и, потная и немного пьяная, радостно обняла ее. Господи, какая же она милая! – Что ты здесь делаешь?

– Я все это время здесь, – застенчиво хихикнула Фоун. – Помогаю Эшу и Сейлору. Я просто решила… ну, в общем… Вперед, команда Подземелья!

Я засмеялась, прижимая ее к себе, а потом заметила, как взгляд Пиаса обратился на меня. В его серебряных глазах горел такой голод, что у меня волосы встали дыбом.

– Эм-м, не хочешь немного потанцевать с Мэдоксом? Кажется, он собирается сейчас собрать на танцполе свою «Аббу».