Мужчина пролистал папку, останавливаясь на пунктах со штрафными санкциями, описанными на английском языке. Я невольно приоткрываю рот, читая их. Согласно контракту, в случае моей измены я должна буду заплатить Аль-Мактуму миллионы долларов, сумма была больше годового бюджета Америки, развод был запрещен и не предусматривался брачным контрактом. Если Ахмед изменит мне, то он должен будет передать в моё распоряжение все его финансовое состояние. Брачный контракт запрещал других наложниц и жён.

- Это невыполнимые условия. – честно говорю я, откладывая бумаги. Мне льстит, что Ахмед отказывается от регалий Эмира и готов жить с одной женщиной всю жизнь, но все же…

- А ты хочешь создать прецеденты? – мужчина недобро щурится, забираясь мне в голову. – Хочешь любовника?

- Нет. – сразу же отвечаю я, активно качая головой. – Просто может быть не стоит и писать? Оставить все на доверии? Ведь самое главное, это доверие!

- Нет. – жестко говорит Ахмед, протягивая мне обратно контракт. – Я доверяю тебе полностью, но это бумага защищает нашу семью извне, никто не посмеет диктовать нам какие-либо условия.

- Значит, теперь я твоя жена. – хитро говорю я, откидывая на стуле, рассматривая самого красивого Мужчину на свете, не веря, что теперь он мой муж. – И могу качать права?

- Не можешь. – Ахмед забавно кривится, закатывая глаза и закуривая. – Не забывай, Малышка, что ты вышла замуж за арабского тирана, мимо которого прошли незаметно все эти феминистические революции.

- Тогда предлагаю включить этот пункт в договор! За систематическое игнорирование прав жены, штраф! – невинно откидываю волосы назад и хлопаю глазами.

- Можно. А еще можно включить такие пункты как – порку за непослушание и минет за чрезмерную болтливость. – Ахмед злорадно улыбается, напоминая, что мягкость лишь иллюзия, стоит немного на него надавить, и он показывает зубы. Из него точно не свить веревки.

- Не буду это подписывать. – говорю ему, откладывая ручку. У мужчины от удивления и злости глаза на лоб лезут. По лицу вижу, как он мечтает отшлепать меня прямо здесь и сейчас – Может быть феминистическая революция прошла мимо тебя, но не мимо меня. Хочу равноправия и уважения. Чтобы к моему мнению прислушивались!

- Бунт на корабле? – интересуется Аль-Мактум. – Хорошо, я не прислушиваюсь к твоему мнению?

- Да. Вы с братом приняли какое-то решение, в которым ты должен был изображать примерного семьянина с Джанной. После чего ты уехал, ничего толком не объяснив, я рассматривала Ваши фотографии, ничего не зная и не понимая. Потом ты появляешься весь такой красивый, говоришь что скучаешь. А ты можешь себе представить, что я чувствовала все это время? Какая боль внутри меня жила?

- Между мной и Джанной ничего не было, я ограничился лёгким касанием руки. На этом все. – Ахмед говорит напряжённо, на лице играют желваки. Его просто трясёт от негодования. – Ты хочешь подробностей? Не вижу смысла в них. Порой, счастье в неведении, не рассказываю, чтобы защитить тебя.

- Иногда для формирования фундамента доверия нужно рассказывать правду несмотря ни на что. – стою на своём, желая отстоять свои права.

- Не согласен. – отрезает Ахмед, беря меня за руку и стискивая ладонь. – Не зря говорят, что меньше знаешь, лучше спишь. Все, что произошло за эти две недели никак не касается наших с тобой чувств и отношений.

- Но что-то же произошло. – может показаться упрямством или капризом моя настойчивость, но мне хочется, чтобы этот мужчина сам рассказывал мне обо всем.

- Джанна убила моего отца, и за это мы с Амиром придумали ей наказание. – слова Ахмеда оглушают меня. Не могу поверить, что она способна на такое. Я могла приписать любую хитрость этой женщине что угодно мерзкое в копилку ее поступков! Но убийство? - Больше, я не хочу говорить на эту тему.

Замечаю, что эта тема приносит ему боль. Наверное, в глубине души он винит себя, что не заметил в ней чудовища раньше, не предотвратил страшного преступления.

- Виктория. – угрожающе говорит мужчина, надавливая на меня интонацией. – Подписывай уже! Сколько раз мне нужно сказать тебе, что я люблю тебя и нужна мне только ты, чтобы ты успокоилась?

- Ни сколько. Зачем он мне, вообще?

+++

Мое поведения вводит Ахмеда в коматозное состояние, мужчина такого не ожидал и теперь теряется. На лице проскальзывает откровенное удивление. Это придаёт мне сил.

- Зачем мне подписывать этот договор? До его подписания я в любую минуту могу все бросить и уехать к родителям, счастливо воспитывать сына. Заведу Блог о том, какого это быть наложницей арабского Шейха. Подписчиков будет тьма. Буду заколачивать деньги. Зачем мне все это?

К мужчине возвращается самообладание. Он цокает язычком, обдумывая мои слова. Замечаю в его глазах затаившуюся хитрость. В его голове созревает какой-то странный план, не обещающий ничего хорошего.

- Что же, если это твоё осознанное решение, не смею противиться, Малышка. – мужчина закуривает новую сигарету, пытливо рассматривая меня. – Ремонт в доме твоих родителей закончен, если что-то не понравится, ты всегда можешь переделать. Я оплачу. Каждый месяц буду переводить тебе деньги, чтобы у Вас все было с Мустафой. Твой заработок от Блога – твоё хобби. Сын будет жить, то у меня, то у тебя. Я не собираюсь отдать его на волю случая. Поэтому, если так хочется… валяй.

- Отдать сына? – во рту пересыхает, становится кисло. Сердце ухает вниз. А вот и зубы Ахмеда.

- Да. Ты ведь не хочешь быть моей женой? Хочешь в Россию на волю? Отпускаю.

Прекрасно понимаю, что это провокация, очередной рычаг давления. Он не отправит нас в Брянск из-за того, что я не захотела подпитывать с ним брачный договор. Это глупо. И все же, Ахмед очень упрям и настойчив в своих решениях, он может показать свой несгибаемый характер. И тогда, мы с Мустафой поедем в Россию.

Может быть, было бы правильнее уступить ему. Знаю же, что он за человек, и все равно ради глупого упрямства и желания отстоять свои права, отказываюсь подписывать.

- Что же, до обеда у меня встречи, как закончу, съездим с Мустафой на пляж. Заодно, обсудим дату Вашего возвращения. – он просто встал, быстро поцеловал меня в губы и ушёл, скрываясь через пару минут и оставляя за собой только сигаретный дым. Остаюсь потерянная и напуганная. Страх меня сковывает по рукам и ногам.

Сначала злюсь на себя, а потом на Аль-Мактума, который считает, что может играть с моими чувствами. Поэтому на зло ему собираю вещи, аккуратно укладываю одежду в чемоданы. Через пару часов все мои нажитые вещи умещаются в два чемодана. Мустафе пока ничего не говорю.

После обеда приезжает усталый Ахмед. Он заходит в комнату и задорно бросает:

- Вы собрались? Я попросил подготовить шатер у воды, чтобы там можно было… - мужчина замирает при виде чемоданов в центре комнаты. – Не терпится уехать?

- Не вижу причин и смысла оставаться. – быстро выпаливаю я, стискивая руки в кулаки. Тело знобит как при гриппе. В голове суматоха и неразбериха. Я очень жду, когда он скажет, что не отпустит, не позволит уехать. Что он любит и готов меняться.