А что же наши добрые друзья – менестрель, отец Руперт и рыцарь Ханс фон Поленц? Как сложились их судьбы?

Конечно, история о многом умалчивает, тем более о таких в принципе малозначительных личностях. Тем не менее нам все же кое-что стало известно. Отец Руперт все-таки построил свой монастырь – в окрестностях Эльбинга – и стал его настоятелем. Первым делом он завел себе хорошего повара и отстроил ему отличную поварню. Монастырь благодаря усилиям отца Руперта процветал, а сам настоятель строго соблюдал библейские заповеди, вот только от греха чревоугодия он так и не избавился до конца своих дней. Правда, прожил он долго, как это ни странно при его обжорстве.

Теперь о Хансе фон Поленце. В конце шестидесятых годов, в ходе очередной попытки Тевтонского ордена прорваться на полуостров Замланд, крестоносцам удалось овладеть крепостью Витландсорт, но тут-то самбы их и заперли. В те времена было принято вызывать подмогу звоном колокола. И тевтонцы отчаянно звонили в надежде на то, что их услышат в замке Бальгеа. Или ветер мешал звуку дойти до другого берега залива, или в Бальгеа было много своих проблем, но помощь так и не пришла вовремя. Братьям ордена удалось уйти из Витландсорта через подземный ход только благодаря тому, что Ханс фон Поленц, который к тому времени стал рыцарем Тевтонского ордена, остался на колокольне и не переставал звонить, отвлекая на себя внимание самбов.

Поэтому некоторое время, раз в год, зимой, в день этого подвига, на развалинах замка Лохштедт, построенного позже на месте Витландсорта, загорались двенадцать свечей – по числу рыцарей, спасшихся из замка. И зажигались они в честь доблестного рыцаря Ханса фон Поленца.

Ну а о менестреле и вовсе известно очень мало. Кто помнит имена многочисленных бродяг, пусть и небесталанных? В память о Хуберте осталась в веках лишь мрачная баллада, которую он написал после гибели отряда комтура Тевтонского ордена Хайнриха Штанге:

Когда суровая зима пошла на убыль,

Решили рыцари явить язычникам лихую удаль:

По льду залива пронесли крестовый стяг

И устремились в лес, где ждал их злобный враг.

Лесные тропы на пути к Гермау

Колючей чащей рыцарей сжимали.

Вдруг стала крепостью вся дикая страна

И погубила весь отряд она.

«Oquamcitotransitgloriamundi»[67], – написал бы монах-летописец в конце этого романа.

Истинно так.